опасливо оглядывались по сторонам, кто-то даже перекрестился. Среди однообразных поношенных полушубков можно было издали различить черную сутану. Даже приходской священник поспешил сюда. Интересно, зачем?
– Ты увидела кого-то из знакомых? – высокомерный голос кузины вывел Клодию из оцепенения. Поборов давящее чувства страха она попыталась улыбнуться Жюстену, неловко пытавшегося завести с ней разговор всю дорогу и мельком посмотрела на Паулину. Если ожоги на ее руках и причиняли боль, то она ни чем этого не выдавала, ни единой гримаски недовольства, ни единой жалобы. Надо же иметь такое самообладание. Клодия заметила, что кузина не снимает перчаток. Кажется под меховой оторочкой одной из них на запястье мелькнул кусочек бинта. Хотя точно сказать было не возможно. Паулина все время старалась спрятать руки в складках одежды.
Знакомых поблизости как назло не было, только возмущенная безымянная толпа, которая обсуждала что-то. Никого из этих людей Клодия не знала. Невозможно было понять, почему они ее так заинтересовали, вернее не они сами, а предмет их волнения. Дверь таверны хлопала на ветру и никто даже не пытался прикрыть ее поплотнее. А сам хозяин стоял в толпе и испуганно смотрел на что-то распростертое на земле. Издалека это было похоже на стопку тряпок, осыпанную осколками стекла. Клодия не сразу заметила, что окна второго этажа разбито, а торчащие из рамы острые куски битого стекла зацепились клочки цветастой материи и кажется там еще алела кровь.
Клодия испуганно выдохнула. Виной страха было какое-то необычное предчувствие, будто должно произойти что-то ужасное и то, что случилось сейчас еще не кульминация, а только первая ступень к этому.
– Я… я кажется действительно заметила знакомых, – солгала Клодия и не дожидаясь ответа, распахнула дверцу и выпрыгнула из кареты. Прежде расторопный грум Жак даже не успел опустить для нее подножку. Если бы она ехала в карете одна без сопровождения, то непременно послала бы его разузнать в чем дело. Он постарался бы исполнить любое ее поручение, даже не потому, что она госпожа, а ради приятных воспоминаний о детской дружбе. Он при каждом удобном случае пытался услужить ей и никогда не сплетничал.
Подумать только, дети выросли и теперь, когда межу ними могла бы завязаться по настоящему крепкая дружба, пришло осознание того, что они слишком разные. Слуга и аристократка уже не могут вместе шалить и бегать тайком на представления бродячего театра. Хоть они и ровесники, но их положение в обществе слишком разное.
Клодия осторожно приблизилась к таверне. Какие-то мужчины расступились перед ней, кто-то даже снял шляпу. Хоть она и не помнила в лицо этих людей, но никто из не забывал, что она маркиза, а следовательно ей нужно отдавать знаки почтения. Даже сейчас, когда они пропускали ее не в первые ряды на мессу и к воротам ярко освещенного поместья, а к трупу лежащему на снегу.
При виде его любой другой поморщился бы от ужаса, но Клодия не испытала отвращения только страх.
– Еще