приехал, мы к нему бегом. Что? Да как? Где ты? А Виктор Сергеевич как заревет, в голос! Мне до сих пор плохо.
Голубева с интересом разглядывала вилку.
«Давно он с ней встречается?» – она снова придвинула листок к себе, а потом передала его Ларисе.
– Да у него много всяких женщин, – Лариса спохватилась. – Это же все от горя!
«Странно. – Елена продолжала рассматривать вилку с таким неподдельным интересом, словно она была древним сокровищем инков. – Как быстро забывается любовь всей жизни», – размышляла Голубева, вспоминая слова Жданова.
– Он же мужчина, ну, попереживал месяц и снова в бой, кругом полно незамужних и красивых, готовых скрасить быт на практически любых условиях, – Лариса терпеливо объясняла Елене народные истины.
Елена все это понимала, но все равно обидно было до слез.
– Что ты решила? – Лариса подняла пузатый бокал. – Давай выпьем за тебя…
Они, не чокаясь, пригубили.
– Ты решила сообщить ему о том, что ты жива? – Лариса аккуратно отрезала кусочек домашнего пирога.
Голубева отрицательно помотала головой.
– Нет? Но это же жестоко, по меньшей мере! – Лариса возмущенно всплеснула руками. – А вдруг он до сих пор убивается по тебе?
Елена так громко хмыкнула, что обернулся даже кот, сидящий рядом на холодильнике.
– А кто знает? – Лариса тяжело вздохнула.
Голубева вспомнила гламурный бюстгальтер и криво ухмыльнулась: «Ну-ну».
– Я могу девчонкам сказать, что ты жива? – Лариса заметила, что Елена ее не слушает, и сменила тему.
Елена кивнула и снова пододвинула лист к себе.
«Только Марианне не говори», – написала она.
– Конечно, – Лариса раскраснелась. – Тогда лучше вообще никому не говорить, иначе весь офис узнает. Ты решила никогда ему не сообщать о своем воскрешении? – Лариса никак не могла в это поверить.
«Потом», – Голубева махнула рукой, так как писать уже было негде.
– Что? – не поняла подруга. – Напиши, – и она пододвинула ей новый листок бумаги.
«Потом», – написала Елена.
– Понятно, – грустно произнесла Лариса. – Ты знаешь, когда он показал нам официальное извещение о твоей гибели, мы с девчонками чуть с ума не сошли. А оказалось, что твоя сумочка с документами просто была в руках у другой женщины. Татьяна, да? Она, бедняжка, погибла, прижимая твою сумочку к груди, вот все и решили, что Таня Вертинская – это Елена Голубева. И ведь надо же, ты даже не догадалась посмотреть «женские» списки погибших, иначе бы сразу обнаружила себя там. И не пришлось бы всем нам столько времени считать тебя… – она замешкалась, уж очень не хотелось еще раз произносить это страшное слово вслух. – А муж Тани, он тоже погиб?
Лариса пыталась восстановить хронологию произошедшего, всего того, о чем Голубева ей написала еще два часа назад в общей тетради, заполнив почти половину страниц.
«Да, его я увидела в списках первым! – ответила Елена. – Можно я у тебя останусь, уже поздно, а завтра решу, что мне делать дальше? Мне завтра нужно уехать в санаторий, голосовые связки долечить