в повседневную форму, как поступил вызов от комбата Исаева. Пришлось распрощаться с мечтами об отдыхе и отправляться к начальству. Против ожидания, много времени отец-командир не отнял, попросил лишь коротко доложить о проделанной работе, так что мы с Петровым легко отделались. Когда мы уже собирались уходить, в кабинет майора вошли Коля Иванов и сержант-Охотник, тот самый, что командовал ребятами на модуле. Мы замялись было, но Исаев жестом отпустил нас. Хорошо все-таки, что у меня есть непосредственный начальник, которому и приходится в основном отдуваться за подчиненных.
До самого вечера мы с Петровичем придавались сибаритству, изредка прерываясь на перекусы. Потом бездельничать мне надоело, и я оккупировал сауну, заодно включив подогрев в бассейне. Проторчал здесь почти два часа, периодически ныряя в теплую воду, которая после сухого жара парной приятно холодила тело. Наконец и это занятие мне наскучило, и я вышел в кают-компанию, не забыв напялить мягкий махровый халат. Там я неожиданно наткнулся на Галю, которая сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и поглаживала пристроившегося у нее на коленях Петровича. Девушка была чем-то расстроена, судя по невидящему взгляду, упертому в экран на противоположной стене. Звук она отключила, но по мельтешению красочных кадров было ясно, что по внутрикорабельной сети транслировались какие-то клипы. Я понимающе хмыкнул и направился к бару, где через пару минут путем нехитрых манипуляций стал обладателем двух коктейлей в высоких фужерах, с кубиками льда и трубочками. Устроился по соседству с Галей и деликатно кашлянул. Та вздрогнула, но тут же взяла себя в руки – спихнула Петровича, опустила ноги на пол, одернула полы белого лабораторного халатика и даже сделала попытку поправить чуть растрепанную прическу, что вообще-то хороший признак. Я ободряюще улыбнулся и протянул ей фужер.
– Это «Маргарита», слабоалкогольная, – пояснил я и отхлебнул из своей емкости. – Ну, рассказывай, что стряслось.
– Я тоже рада тебя видеть, Олег! – немного вымученно улыбнулась Галя. – Соскучилась даже.
– Значит, мир? – приподнял я бровь.
– Мир, мир, – засмеялась девушка.
Она прямо на глазах приходила в форму, грусть куда-то улетучилась.
– Так что случилось? – попытался я настоять на своем.
– Не обращай внимания, на работе завал. Профессор волнуется и нас всех издергал. А тут еще этот…
– Кто? – помимо воли вырвалось у меня.
Галя снова нахмурилась.
– Обещай меня сегодня ни о чем не спрашивать, – попросила она, сделав глаза как у Петровича, когда он пытается вышибить из меня слезу. – Просто был тяжелый день. Скоро все образуется.
– Хорошо, – не стал я спорить. – Про меня еще не вспоминало начальство?
– А чего о тебе вспоминать? Ближайший полевой выход через четверо суток, вот тогда уже не отвертишься.
Тут она права. По