пакетом в руках и с размытым, неотчетливым лицом – будто она вот-вот исчезнет с глаз. Еще кадр – и за ней закрывается дверь ларька.
Мать самой Доун Эллиот, если верить списку вызовов, звонила ей по домашнему телефону после ланча, в 2:17. Полиции она сообщила, что услышала в трубке, как внучка громко пытается подпевать: «Боб-строитель все построит», – и захотела с ней поговорить. Доун позвала Беллу к телефону, но та умчалась за какой-то игрушкой.
Хронология следующих сорока восьми минут шла исключительно в изложении Доун. Она была довольно сумбурной, наполненной всевозможными домашними делами. Следователям пришлось заставить женщину припомнить все ее действия за этот период: и готовку, и мытье, и складывание детской одежки после барабанной сушилки. Требовалось получить какое-то представление о том, сколько минут прошло с того момента, как Доун увидела, что Белла идет играть в сад, – а было это, по ее словам, сразу после трех.
Проживающая по соседству Маргарет Эмерсон в 3:25 пополудни ходила забрать какие-то вещи из машины и с уверенностью утверждала, что в это время в саду напротив никого не было.
– Белла всякий раз кричала мне: «Пиипу-у!» Это у нее что-то вроде игры такой было. Бедная крошка! Детке так нравилось чье-то внимание. Ее маму обычно не очень-то интересовало, чем она занимается, – осторожно добавила миссис Эмерсон. – Белла вечно играла сама по себе. То куклу катала на машинке возле дома, то за Тимми охотилась, за их котом. Дети, сами знаете, чего только не вытворяют.
– А Белла много плакала? – спросил Боб Спаркс.
Над этим вопросом миссис Эмерсон ненадолго задумалась, потом помотала головой и уверенно ответила:
– Нет, она была очень жизнерадостным созданием.
Семейный доктор с патронажной сестрой это с готовностью подтвердили.
– Очень милое дитя! Чудесная малышка, – в один голос заверили они.
– Мамочке, конечно, самой приходилось трудновато. Согласитесь, в одиночку нелегко растить дитя, – добавил врач, и Спаркс как будто понимающе кивнул.
Все это было занесено в уже порядком распухшие папки с рапортами и показаниями, подтверждавшими, казалось бы, неимоверные старания его группы, – и все-таки это была одна ничего не стоящая болтовня. Они ни на шаг не продвинулись в расследовании.
«Итак, ключом ко всему является тот длинноволосый мужик», – заключил Спаркс, выключая компьютер. Аккуратно сложив в стопку папки с материалами дела, он направился к дверям, рассчитывая поспать несколько часов.
– Может быть, завтра мы ее все же найдем, – сказал он уже засыпающей жене, добравшись до дома.
Спустя неделю, так и не принесшую никаких новостей, ему позвонила Кейт Уотерс.
– Привет, Боб. Наш редактор решил назначить вознаграждение за любую информацию, что помогла бы найти Беллу. Предлагает двадцать штук. Совсем не хило!
Спаркс про себя аж застонал.
– Черт бы побрал эти вознаграждения! – позже сетовал он Мэттьюсу. – Газеты себе снимают сливки