взяло верх над любопытством, и я пристегнул самостраховкой капюшон Фифтисента к своей обвязке и вернулся к «Капитану Моргану». Сократес с Детревилем блаженно исполняли на неведомых смесях «Смок он зе сноу», а я начал пить ром.
Я сделал пару очень добрых глотков и тут понял, что за мной Россия. То есть, если я сейчас прекращу пить, отдам бутылку, скажу «Мне достаточно» и, промакнув губы салфеткой, отвернусь к поцарапанному пластику окон, то это будет фиаско.
Эти общительные гасконцы годами будут рассказывать всей Франции, как легко они уделали рашена в дисциплине «пьянка с попутчиком».
«Нет, ребята-демократы», – решил я и продолжил пить ром.
Тут у Фифтисента кончилось, чего он там сливал, и он, не застегивая штанов, подскочил с колен. Но он был пристегнут ко мне. И мои 100 кг рванули его обратно к полу так, что он упал на спину и начал скользить по направлению к выходу.
Все встревожились.
Но футболист Сократес тормознул Фифтисента, как мяч, – поставил на него сверху ногу. Фифтисент успокоился, уперся ногами в край кабинки и попросил самокрутку.
Он лежал на спине, курил и бил ногой по лыже, которая свешивалась в проход раскрытой двери. Лыжа гремела, свистел ветер, тихо ржал капитан королевских самокруток, а я продолжал пить ром.
Когда по моим ощущениям в меня перешло граммов 300, я все-таки вернул бутылку владельцам. Я пытался смущаться, говорил:
– Сорри, бразы, такой вкусный ром. Ай ноу контрол майселф вэн ай дринк.
Но, качнув бутылку на руке, Сократес и ДеТревиль просто сказали:
– Кул, брат, донт ворри.
Мы потом катнули с ними один из Трифид.
Я пытался зазвать их в бар, но они умчались в Гренобль.
Программист. Музыкант. Учитель в колледже.
Настоящие фрирайдеры.
Ресторан, куда я хотел позвать программиста, музыканта и учителя, стоит на скале, на высоте 3200 м, рядом с верхней станцией канатки Teleferique de LaGrave. Там царствует наш добрый приятель Филипп.
Он – хозяин, шеф-повар и директор ресторана.
Филипп гордо утверждает, что это самый высокий ресторан Европы. Мы с Лехой ему верим. А царицей в империи у Филиппа – замечательная москвичка Вика, отлично нам знакомая. Поэтому Филипп уже не раз бывал в России, в меню его ресторана появились борщ и драники, а нам с Лехой позволяется в снежные ночи оставаться в ресторане.
В ресторане обитает огромный мохнатый черный пес Moon (сокращение от Dark side of the Moon). Обычно Мун валяется в альпинистской обвязке на промороженной всеми цельсиями и фаренгейтами террасе. На Муновской беседке гремят карабины и ледобуры, а внутри в ресторане я своими глазами видел здоровый моток веревки с биркой «Moon». Чо он с этим снаряжением делает, я не знаю.
Мы с Лехой кормим его сардельками а-ля «Провенс» и поим чаем с медом, потому что женепи и глинтвейн Мун давно не пьет. И даже не пытайтесь напоить Муна. Говорят, однажды после литра текилы он сожрал заезжего англичанина вместе с каской. Поскольку французы англичан тоже недолюбливают, то Муну ничо за это не было.
Но не говорите