птицы стали его постоянными спутниками. Днём ходили они за ним по пятам, словно тень, а ночью мешали спать, из-за чего сон его был настолько плох, что утром он выглядел так, словно употребил бандж4 в огромном количестве.
И вот, когда наступил день собрания, тысячи людей заполнили площадь перед дворцом Джахандэ. Каждый житель принёс столько еды, сколько смог, и только Ашман явился на площадь с пустыми руками.
Султан вышел на балкон, располагавшийся на втором этаже дворца, и сел в золотое кресло, обшитое красным бархатом. Позади кресла с двух сторон стояли стражники, в чьих руках блестели остро заточенные сабли, а по правую руку от султана стоял их начальник Вардан, который со времени основания города служил ему верой и правдой. Джахандэ окинул взглядом людей, поприветствовал их взмахом руки и произнёс краткую речь, в конце которой сказал:
– Жители Фархидада! Делайте свои подношения Чернюге, а затем расходитесь по домам. Ночью она примет ваши дары и мирно продолжит спать дальше.
Выслушали люди Джахандэ и стали наполнять чашу едой. А Ашман подождал, когда все оставят подношения, и последним подошёл к чаше. Он ничего не положил в неё, а просто встал рядом. Султан, заметив эту странность, окликнул его:
– Эй, ты! Делай скорее своё подношение и отправляйся домой!
– Мне нечего положить в эту чашу, – ответил Ашман.
Джахандэ удивился этим словам и сказал:
– С ума сошёл? Не иначе как ты хочешь гибели для всего народа?
– А разве птица существует? – спокойно спросил Ашман.
– Юнец! – разозлившись, воскликнул султан. – Конечно, она существует! И если ты не хочешь лишиться жизни, то не забивай себе голову пустыми сомнениями.
– Если она существует, – продолжал Ашман, – то почему никто не видел её, кроме тебя?
Стоило султану услышать этот вопрос, как он тут же застыл в удивлении, а глаза у находившихся на площади людей широко раскрылись от изумления.
– Наглец! Как смеешь ты спрашивать меня об этом? Сомнения в истинности моих слов не должны возникать в твоей голове, ведь они правдивы, как и то, что вода в морях жидкая, песок в пустыне горяч, а глиняный кирпич твёрд.
Но Ашман сказал:
– Вода может стать льдом, песок может остыть, а кирпич можно сломать, так и слова твои могут обернуться ложью. Чтобы развеять сомнения, я останусь сегодня здесь до тех пор, пока не увижу её своими глазами.
– Юнец! – крикнул Джахандэ. – Как смеешь ты говорить это султану, которого боится сама смерть? Если хочешь сохранить свою жизнь, о, глупейший из людей, тогда немедленно убирайся отсюда!
– Я не сдвинусь с этого места, – решительно сказал Ашман, сел и прислонился спиной к чаше дожидаться птицу.
Это заявление, слетевшее с его уст, стрелой вонзилось в голову султана. Он вскипел от гнева и негодования.
Поистине, вопросы единственного отважного