обусловленных. Каждая семья – как маленький монастырь, а, как известно, «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Тут важнее не сила, а мера; не столько администрирование и послушание, сколько личный пример и любовь. Одним словом, как говорил митрополит Хрисанф: «Живи сам и дай жить другим».
Надо заметить, что к такому стилю руководства епархией располагал весь личный опыт владыки, который, будучи монахом, как в Карелии, так и на Вятке, жил не в монастырях, а своим домом, семьёй, приходом и потому прекрасно знал, чем живут обычные люди, и был любим ими. Впрочем, как и монахами.
Когда сегодня, бывает, прихожане спросят: «Можно ли православным встречать Новый год?», я вспоминаю, что для митрополита Хрисанфа ответ на этот вопрос был очевиден – он всегда его встречал. Причём не один, а в кругу самых близких людей. При этом в новогоднюю ночь после боя курантов дозвониться до владыки было просто невозможно – его телефон был постоянно занят. Все, кто его лично знал и ценил, спешили поздравить старца с праздником. При этом известно, что личный телефон владыки Хрисанфа знали не только настоятели, но и многие прихожане.
В связи с этим вспоминается случай, когда владыке по ошибке сказали, что умерла одна из известных ему прихожанок, и владыка начал уже поминать её за упокой, а затем на Рождество эта женщина сама позвонила владыке, чтобы поздравить его с праздником. «Хорошо, что трубку снял келейник, – рассказывал владыка. – А если бы я сам её снял, представляешь, что тогда было бы?».
Помнится, что о самых близких людях владыка Хрисанф говорил, что «принял их в своё сердце». Теперь, спустя годы, видно, что он принял в своё сердце всю епархию, всех нас, и мы, попав в притяжение митрополита Хрисанфа, все эти годы вращались вокруг огромного и горячего сердца владыки, как в нашей солнечной системе планеты вращаются вокруг «звезды по имени Солнце».
А затем митрополит Хрисанф заболел и 4 января 2011 года умер. Солнце погасло. Нас охватили январский холод и темнота. Сила притяжения ослабла, и, как бывает в подобных случаях, не все, но многие «небесные тела» вернулись на свои прежние орбиты, а люди – к своим прежним занятиям: науке, педагогике, культуре, поэзии, бизнесу. И я им не судья.
Было ли это неизбежно? Не знаю. Но владыка Хрисанф многое предвидел и, помнится, говорил: «Вот увидите – я умру, и все будет по-другому». Не хуже или лучше, а «по-другому». Так и случилось.
И вот прошло пять лет, которые мы прожили без него. Что же делать? Думаю, что на этот вопрос каждый должен ответить сам. И, возможно, начать надо с того, что, как владыка Хрисанф не требовал от нас невозможного, позволял быть другими и прощал, если мы ошибались, также и нам следует не требовать невозможного от других людей, позволить им быть другими и больше всего ценить не прошлое, которого уже не вернуть, а жизнь, которая продолжается и, во многом, зависит от того, как на неё посмотреть.
Вот