Звёздочкин только недоверчиво хмыкнул.
– Перейдём ко второй наиболее распространенной проблеме туриста. Как бы вы хорошо ни играли свою роль, но окружающие всё равно будут чувствовать неадекватность вашего поведения. Вы не так будете реагировать на шутки, как они, не так понимать подтекст фраз, по—иному эмоционально оценивать события. Вы – люди другого века. Представьте себе современника Пушкина: для него крепостные – явление нормальное, для вас – дикость. Тут то же самое, только смягченное меньшим промежутком времени. Поэтому постарайтесь свести общение с аборигенами к минимуму. Не удивляйте их своим вольнодумством, товарищи!
– Совсем отвыкла от такого обращения, – произнесла женщина, за которой Николай занимал очередь.
– Завыкайте обратно, товарищ Стасенко! – развернулся к ней Звёздочкин. – И запомните, кто забыл: у этого слова женского рода нет.
Он сделал паузу и обвел взглядом сидящих.
– А теперь о технической части нашего путешествия. Полагаю, вы уже знаете из ознакомительной брошюры, что при перемещении материальные предметы «молодеют»». Попав, например, в 17 мая 1977 года, и вы, и ваша одежда выглядеть будете так, как выглядели в тот день. Если вы наденете платье, сшитое вчера – оно исчезнет. Именно поэтому дальность перемещения у нас не более нескольких десятков лет.
– Шапку Мономаха можно и подальше отправить! – вставил кто—то с задних рядов.
– А смысл? – отозвался экскурсовод. – Мы даже самого Мономаха удивить не сможем, так как при перемещении не возникнет второй шапки из будущего. Головной убор из нашего времени совместится сам с собой в прошлом – отсюда и эффект омоложения.
– Постойте, постойте! – воскликнула Минна. – А как быть с пространством? Вот я купила себе шляпу 75—го года. Отправляюсь в ней в 77—й: на чьей голове она соединится сама с собой? На моей или на голове тогдашней хозяйки?
– На вашей, на вашей, – успокоил её Звёздочкин.
– А почему? – не сдавалась женщина.
– Извините, товарищ Биккина, – театрально развел руками экскурсовод, – но теоретические вопросы перемещения во времени – не моего ума дело. Я экскурсии вожу: туда—сюда, туда—сюда. Перед отправлением я выдам каждому из вас стандартные для того времени часы, но с хитрой начинкой. Называются они нуль—таймер. Говоря грубо, это прибор, стирающий возмущение временного континуума, вызванного вашим присутствием. Будьте очень аккуратны, не теряйте его, пожалуйста, и не снимайте даже на ночь. Без внешнего воздействия на вашу память, вы сразу же забудете, что прибыли из будущего.
– Совсем? – спросил Николай.
– Практически да, – кивнул Звездочкин. – Останутся смутные образы и неясное томление души. Жизнь покажется уже кем—то прожитой, как выразился недавно один растяпа из Хабаровска. Мы, конечно, вас там не оставим, в наших нотных талмудах все быкары учтены, как выражается