Зачем сказала? А они такие официанты. Ни хрена за зубами не держится. Кроме своих махинаций с коньяками и водками.
– Все мы страшные, – сказал Сильвио. И добавил: – Пока хорошенько не напьемся.
– Нет, – уточнила Ин с самым серьезным лицом, и убрала деньги за Ленькин коньяк в передник, – нет, – опять повторила она, – ты опасный человек. Я чувствую. – Действительно, почему бы ей это не почувствовать? Ведь она могла точно угадать, сколько в кармане у клиента денег.
– Я? – спросил Сильвио, чтобы хоть как-то оттянуть минуту расплаты.
– Нет, не ты, – и она в третий раз указала на Леньку Пантелеева. Как можно так поступать? Зачем? Получается, что человек видит опасность, но до конца не доверяет своей интуиции. Не доверяет Невидимому Миру. Впрочем, я и сам не знаю, почему так происходит.
Некоторые нервно рассмеялись. Ин сама разрядила обстановку. Она сказала:
– Ну, теперь ты, счастливый человек.
– Я? Что я? – спросил Сильвио.
– Расплачивайся. Хватит улыбаться. Мне надо деньги сдавать.
Тут все начали громко смеяться. Как солдаты на Пляже Омаха, когда пулеметная очередь прошла над их головами. А, собственно, чему тут радоваться? Она ведь не последняя. Хотя, конечно, повод есть:
– Если первая не попала, то и вторая не попадет.
– У меня нет денег, – сказал Сильвио.
– Повтори, пожалуйста, что ты сказал.
– У меня… – Тут в зал ввались повара с двумя бутылками водки и большой тарелкой жареных цыплят. Точнее, это была одна большая курица, нарезанная на небольшие кусочки, обжаренные в духовке до красновато-желтого цвета. Ну, практически:
– По-Пекински.
– Можно… можно, я схожу в туалет? – сказал Сильвио.
– Иди, конечно, – сказала Ин. И добавила: – Но не думай, что убежишь. Там заперто. Впрочем… – Ин хотела сказать, что можно и не платить, но тогда придется пожить с ней пару месяцев. Но передумала: слишком дорогое получилось бы для нее это удовольствие.
– Счет можно? – спросил Сильвио.
– На, возьми, – и Ин протянула ему счет. – Там я сразу добавила на две шоколадки и на чай. Всего тридцать рублей.
– Всего? – спросил Сильвио и заглянул в бумажку. Ужас!
– Пятьсот рублей. – Включая чаевые и две шоколадки. Тут он вспомнил, что бифштексы с луком и жареной картошкой умножались на три.
Ладно. Непонятно, на что он надеялся.
Сильвио зашел в туалет, потом вынул золотой гребень и причесался у зеркала. Он уже собрался убрать гребень в свою синюю сумку, где лежала также серебряная кружка, как заметил, что перед глазами у него что-то блеснуло. Сверкнуло таким благородным желтым цветом. Как будто золото.
Сильвио нагнулся. Нагнулся и поднял с пола золотую пятерку. Обычно ее продавали здесь именно за пятьсот рублей.
Он хотел попробовать еще раз. Он уже вынул из сумки золотой гребень, уже приподнял его перед зеркалом, но… но передумал. А вдруг пятерка