На основание вышесказанного продавщица и ответила:
– Нет. Впрочем, как хотите, только у него нет члена.
В магазины лучше не обращаться, решила Олька. Так ее звали. Не княгиня:
– Ольга, а:
– Олька. – Или еще проще:
– Оль.
Она сшила себе мужа из старой телогрейки матери, дырявых болотных сапог отца, и шапки недавно умершего дедушки. Руки? Да нужны ли вообще мужу руки? Она бы сама его на руках носила. Был бы хорошим мужем. Нет, не так, а:
– Только бы она его любила.
– Только бы я любила его. – И она полюбила. Он был прекрасен. Жаль только, что был мертв.
И Олька решила похоронить его. Ведь если похоронить мертвого, он же оживает.
– Правда, папа? – Думаю, у него нет другого выбора, сказал отец.
– Правда, мама?
– Ты такая умная, доченька, такая умная! Уверена, ты не можешь ошибаться.
Правда, сначала сыграли свадьбу. Ну, а иначе после смерти этот любимый муж посчитает себя свободным человеком, который может быть вообще лишен чувства любви. Собственно, зачем люди женятся? А только за тем и женятся, чтобы любить. Точнее, для того и замуж выходят, чтобы наслаждаться любовью. Как о том же самом мечтала и Наташа Ростова.
На место жениха пригласили соседа. Нерона. Тот начал махать руками и ногами. А ему сказали, что, мол, и сам Король Артур посыл своего Первого Рыцаря, чтобы заместо него женился на леди Ге… Ги… Ме… Медее.
– Как говорится, – закончил свою уговаривательную речь отец Ольки:
– В общем:
– Так говорил Заратустра.
– Тогда я согласен, – сказал Нерон. И добавил: – Только моей жене ничего не говорите. Скандал может быть. И еще, на кладбище я тоже не поеду. Оно, конечно, хорошо. Жениться там, шампанское, шашлыки, туда-сюда, но кладбище для меня – это перебор. Не поеду.
– Ну, нет – так нет, – сказал отец Ольки. И добавил: – Для этого дела она другого жениха себе подобрала.
– Какого еще другого? – спросил Нерон.
– Настоящего, – только и мог ответить Петр.
И вот едут они на кладбище. Плачут. Да, многие плачут. Особенно Петр, отец Ольки, и мать, Вера. Боятся. Боятся, как бы их дочь Ольку за ненормальную не приняли. Но напрасно. Народу-то ведь все равно, кто кого хоронит. Лишь бы выпить. Ведь собственно, почему в стране мало мяса?
– Ибо, – как говорил Заратустра, – кому оно нужно! – Без вопросительного знака. Только восклицательный. Было бы вино! Вот если и вина еще не будет… Да, нет, так не бывает. Даже в войну… Когда ничего не было, вино было. Даже спирт был бесплатный. Эх, выпьем за родину… И в атаку.
Ну, значит, пьяный, еще больше обычного сторож, предложил похоронить мужа Ольки в свежей, только что вырытой могиле. За небольшое вознаграждение.
И они начали опускать сшитого из телогрейки, болотных сапог и дедовской шапки парня в могилу. В могилу, где лежал забросанный ветками Сильвио.
Не успели приглашенные на церемонию гости опустить тело первого