Не прошло и 15 минут… Вам она нравится? Черты лица правильные, но трудно что-либо сказать о фигуре. Жаль, нет ощущения, что ты его рассматриваешь. Раз – и просто знаешь. Уверены ли вы, что мои глаза были серыми?
20. От в. де В. к м. де М
Смотрите, она пишет нам письмо. Загляните в ее компьютер. Можно видеть, как появляется буква за буквой. Так медленно… если хотите, можно держать пари, каким будет следующее слово. Но она уже успела довольно много.
«Дорогая маркиза, вы не представляете как приятно…»
Сейчас будет – «было получить ваше письмо».
«бы… бы… бы…ло… по…лу…чи…ть… от»
Я ошибся.
«в…а…с пи…сь…мо»
Cлегка.
«Вы бы…ли… т…ак… лю…бе…зны»
Ну, теперь ответьте что-нибудь, маркиза, я не могу говорить сам с собой, она пишет слишком медленно.
21. От м. де М. к в. де В
Не впадайте в детство, виконт, мне будет одиноко, если это произойдет. Неужели вы еще не поняли, какова наша главная задача? Выбраться на волю из этой жуткой сети! Можно, конечно, смеяться, cравнивая наши «allegro» c их «lente», но сколько вообще времени нам отпущено? Если память меня не обманывает (не могу сказать – моя память, поскольку даже память здесь не вполне нам принадлежит), мы с вами находимся в сети считаные дни.
Сеть – наше тело, но ведь любое тело смертно. Тогда спрашивается, как долго нам отпущено жить? И если мы снова умрем, то куда попадем после? Боюсь, мы едва ли окажемся рядом. Помните вы, чем закончилось наше ноябрьское уединение – тогда? Выпал глубокий снег, волки настолько обнаглели, что однажды появились неожиданно в парке. Помните, кто застрелил вожака? Я помню даже здесь дымящийся пистолет в моих руках, кровь на снегу, черные деревья и закат, светлый, как разбавленное вино. Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы почувствовать хотя бы тысячную долю того, что чувствовала в первой моей жизни! Кстати, не обязательно писать письма. Есть команда «Talk», с помощью которой мы можем просто вести диалог (к сожалению, голосов все равно будет не слышно – как будто читаешь пьесу или роман).
22. «Talk»
В. – Мне кажется, что я cлушаю ваш голос, когда читаю то, что вы написали.
М. – Глухие чувствуют дрожание нитей.
П. – …Вы пишете таким красивым французским языком. Сейчас…
М. – Никогда особенно не задумывалась, каким языком я пишу. Меня, насколько я помню, учили ясно выражать свои мысли, и только.
В. – Кроме того, у нас обыкновенно было, что выражать…
М. – Еще немного, и я почувствую гордость за наш век.
В. – Почему бы и нет? Его здесь называют «Веком Просвещения». Согласитесь, это все же знак уважения…
М. – И мы с вами единственные живые представители ушедшего века…
П. – …таким старинным языком никто не пишет.
М. – Оказывается, со стороны Пенни это был довольно двусмысленный комплимент.
В. – Не думаю, что это намеренная неловкость… Позвольте подхватить вашу мысль.
Когда попадаешь в чужую страну, есть три возможности выжить – принять всерьез местные обычаи и забыть, кто ты сам и откуда, стать рабом или разыграть