окончив свои стихи, он сказал: «О батюшка, брак – нечто такое, чего я не сделаю никогда, хотя бы пришлось мне испить чашу гибели».
И когда султан Шахраман услышал от своего сына такие слова, свет стал мраком перед лицом его, и он сильно огорчился, что его сын Камар аз-Заман не послушался, когда он посоветовал ему жениться. Но из-за сильной любви к сыну он не пожелал повторить ему эти речи и гневить его, а, напротив, проявил заботливость и оказал ему уважение и всяческую ласку, которой можно привлечь любовь к сердцу. А при всем этом Камар аз-Заман каждый день становился все более красив, прелестен, изящен и изнежен.
И царь Шахраман прождал целый год и увидел, что тот сделался совершенен по красноречию и прелести, и люди теряли из-за него честь. Все веющие ветры разносили его милости, и стал он в своей красоте искушением для влюбленных и по своему совершенству – цветущим садом для тоскующих. Его речи были нежны, и лицо его смущало полную луну, и был он строен станом, соразмерен, изящен и изнежен, как будто он ветвь ивы или трость бамбука. Его щека заменяла розу и анемон, а стан его – ветку ивы, и черты его были изящны.
А когда Камар аз-Заману исполнился еще один год, его отец призвал его к себе и сказал ему: «О дитя мое, не выслушаешь ли ты меня?» И Камар аз-Заман пал на землю перед своим отцом из почтительного страха перед ним и устыдился и воскликнул: «О батюшка, как мне тебя не выслушать, когда Аллах мне велел тебе повиноваться и не быть ослушником?»
«О дитя мое, – сказал ему тогда царь Шахраман, – знай, что я хочу тебя женить и порадоваться на тебя при жизни и сделать тебя султаном в моем царстве прежде моей смерти».
И когда Камар аз-Заман услышал это от своего отца, он ненадолго потупил голову, а потом поднял ее и сказал: «О батюшка, такое я не сделаю никогда, хотя бы пришлось мне испить чашу гибели. Я знаю и уверен, что великий Аллах вменил мне в обязанность повиноваться тебе, но, ради Аллаха, прошу тебя, не принуждай меня к браку и не думай, что я женюсь когда-либо в моей жизни, так как я читал книги древних и недавно живших и осведомлен о том, какие их постигли от женщин искушения, бедствия и беспредельные козни, и о том, что рассказывают про их хитрости. А как прекрасны слова поэта:
Распутницей кто обманут,
Тому не видать свободы,
Хоть тысячу он построит
Покрытых железом замков.
Ведь строить их бесполезно,
И крепости не помогут,
И женщины всех обманут —
Далеких так же, как близких.
Они себе красят пальцы
И в косы вплетают ленты
И веки чернят сурьмою.
И пьем из-за них мы горесть.
А как прекрасны слова другого:
Право, женщины, если даже звать к воздержанию их, —
Кости мертвые, что растерзаны хищным ястребом.
Ночью речи их и все тайны их тебе отданы,
А наутро ноги и руки их не твои уже.
Точно хан они, где ночуешь ты, а с зарей – в пути,
И не знаешь ты, кто ночует в нем, когда нет тебя».
Услышав