полчаса, сразу после пересечения санитарной зоны, Витя заперся в туалете мерно постукивающего колёсами вагона. Стиснув зубы, он по одному выбрасывал ненавистные кирпичи в темень оконного проёма.
Выбросив очередной снаряд, Витя замирал и чутко прислушивался.
Убедившись, что метание прошло без последствий, он вздыхал и наклонялся за следующим кирпичом.
20.05.2004 г.
За попытку угона
Моему другу, прекрасному рассказчику и неоднократному победителю телевизионных конкурсов «А вам слабо?» Игорю Ивановичу Денисову
В офицерском кафе работало два кондиционера. С августовским ашхабадским зноем они явно не справлялись, и всё же, благодаря этим рожденным в соседнем Азербайджане ящикоподобным близнецам, кафе было самым прохладным местом в артполку. Но не только и не столько прохлада привлекала офицеров-артиллеристов. Причина популярности заведения была в другом – местный Военторг бесперебойно обеспечивал свои торговые точки довольно приличным красноводским пивом. На фоне местного мутновато-кислого пойла с невзрачной этикеткой на русском и туркменском языках, которое и язык-то не поворачивался называть пивом, красноводский продукт выглядел божественным нектаром.
Основной наплыв посетителей наблюдался к вечеру, когда в кафе заходили охладиться и отметить окончание ещё одного дня службы утомлённые здешним солнцем "боги войны" (артиллеристов, в традиционной русской военной Табели о рангах называют "Богами войны"). В дневное же время было трудно застать момент, когда, неторопливо попивая пивко, за столиками находилось бы больше трёх-четырёх офицеров. Служба… – она к такому расслаблению не располагает.
Вот и сейчас в кафе было всего три посетителя – смакующие красноводское светлое офицеры были в равных званиях. Если бы главным героем повествования не был только один из них, то у автора был бы соблазн назвать этот рассказ "Три капитана".
За ближним от стойки столиком сидел начальник связи артполка капитан Игорь Денисов со своим, проездом оказавшимся в Ашхабаде, давним другом. В углу, в тени пыльных штор, под пыльным фикусом допивал уже вторую бутылку красноводского светлого пыльный капитан, имя и фамилия которого, за древностью владельца, были почти забыты большинством из сослуживцев. Называли его просто и незатейливо – Петровичем. Пожилой капитан настолько сросся с полученным от собственного отчества прозвищем, что большинству его коллег и в голову не приходило, что у этого ветерана военной службы может быть имя, тем более фамилия. Услышав его фамилию по телефону или встретив её в денежной ведомости, они не сразу понимали о ком, собственно, идет речь.
Петрович – он и есть Петрович.
И в самом деле – какая может быть фамилия у детали пейзажа?
Однако у проезжего капитана Петрович определенный интерес вызвал. Дородная буфетчица скрылась в подсобке, а потому бабы, как естественный объект интереса, из и без того скудного местного списка развлечений выпали. Среди достойных внимания я�