Особенно тяжело пришлось в конце девяностого и в девяносто первом, когда продовольствие возили под охраной. Но постепенно все наладилось, я купил небольшую квартиру, перевез в Москву дочь. Потом уже стало легче. Меня познакомили с одним из крупных банкиров, у которого работало много «наших». Мы вместе зарабатывали большие деньги. У него были свои люди в правительстве и в московской мэрии. Но я чувствовал, что все это ненадежно. И вовремя отошел от дел с этим банкиром, еще до того, как его стали преследовать и разорять. Тогда я начал работать с московскими властями напрямую. Это оказалось даже прибыльнее, чем я думал. Достаточно было взять любой участок в городе и даже ничего не строить. Просто подождать и потом продать участок с разрешением на строительство в три или в четыре раза дороже первоначальной стоимости. Даже с учетом всех взяток это было очень выгодно. Еще мы поставляли комплектующие изделия для разных заводов, которые контролировали знакомые и родственники московской власти. Вы знаете, что меня поражает в Москве? Это система взаимных обязательств, уже много лет действующая в столице. Все построено на договоренностях, взаимных уступках, взаимной выгоде. Как только уберут из этой вертикали первое лицо, все сразу рухнет. Грохот будет такой, что мало не покажется. Ужасно интересно посмотреть, что тогда будет с городом. Хотя это не мое дело. Я и так потерял на этом проклятом кризисе огромные деньги. А теперь еще вынужден все бросить, чтобы прятаться в Европе и не возвращаться в Москву до тех пор, пока вы не найдете убийцу.
– Что ж, достаточно откровенно, – кивнул Дронго, – только я полагаю, что вы предусмотрели не все, что может с вами произойти. А если вас заставят вернуться в Москву? Вы полностью исключаете такую возможность?
– Кто меня заставит, – усмехнулся Мастан Халилович, – это уже невозможно. Я ведь частное лицо, а не государственный служащий. Где хочу, там и живу. Сколько хочу, столько здесь и остаюсь.
– А если заставят вернуться? – продолжал настаивать Дронго.
– Каким образом?
– Например, захватят вашего сына или дочь и потребуют вашего возвращения. Если человек, желающий убрать вас, пошел на такой изощренный трюк с вашим постельным бельем, то от него можно ждать чего угодно.
– Черт подери, – растерянно произнес Гасанов, поднимаясь из кресла, – кажется, такую возможность я не предусмотрел. Неужели вы думаете, что нам грозит и такая опасность?
– Усильте охрану своих близких, – посоветовал Дронго, – хотя бы на ближайшие несколько дней. А еще лучше, если вы предложите им покинуть Россию и присоединиться к вам. Я думаю, что вы не совсем правы, когда думаете только о собственном спасении. Отец семейства просто обязан отвечать за свою семью.
– Вы правы, – быстро согласился Мастан Халилович, берясь за телефон, – о такой опасности я даже не думал.
– И еще, – безжалостно добавил Дронго, – подумайте о том, насколько защищен ваш бизнес. Возможно, кто-то просто хочет отнять его.