ествовать спорные между Российской Федерацией, США, Канадой, Норвегией территории.
На одной из спорных территорий работала совместная российско-норвежская научная экспедиция. База полярников расположилась на ледяном щите в полукилометре от воды. Она заметно отличалась от самых первых полярных станций. Аккуратными рядами стояли домики. В каждом из них имелось дизельное отопление. Чуть в стороне от домиков находился ангар. К нему примыкала вертолетная площадка. У открытой воды стоял небольшой катер-мотобот. Он предназначался специально для плавания во льдах. Над базой возвышалась буровая вышка.
Российские и норвежские ученые-полярники имели вполне определенные цели: они изучали донные отложения. Следили за особенностями ледового покрова. Анализировали динамику таяния льдов. Проверяли состоятельность теорий о глобальном потеплении. Каждый участник экспедиции четко выполнял свою часть работы. База функционировала как вполне отлаженный механизм.
Руководитель экспедиции Сергей Евгеньевич Бетанов находился в эпицентре исследовательской работы. Этот немолодой мужчина выглядел классическим полярником. Густая борода с проседью, защитные очки, огромная меховая шапка-ушанка, унты – все в нем напоминало образ романтического героя 30-х годов прошлого века, покорителя Северного полюса. Он стоял у вагончика передвижной лаборатории неподалеку от буровой. Незадолго перед этим были взяты пробы донных отложений. Сергей Евгеньевич несколько минут рассматривал их, советуясь с коллегами. Большинство сошлось во мнении, что необходим особый, новейший тип химического анализа. Руководитель согласился и скрылся за дверью лаборатории. На ней красовалась предупреждающая надпись: «Посторонним вход воспрещен». «Вот так всегда. Как пробы брать, так вместе. А как к лаборанточке, так один начальник», – иронично промолвил один из полярников. Все присутствующие засмеялись и отправились по местам своей работы.
Упомянутая девушка работала в лаборатории. Ей было лет двадцать пять. С виду она была тихой и скромной. Казалось, что ее ничего на свете не занимало так, как геохимия. Звали ее Натальей Дворецкой. В экспедицию она попала практически случайно. В последний момент перед отправкой заболел ученый, ответственный за химический анализ. Оперативно отыскать новую кандидатуру оказалось весьма проблематичным. Но к руководству обратилась Наталья и настояла на включении себя в экспедиционный состав. «Женщины в космос летают, а чем Арктика хуже?!» – восклицала она. В сложившейся ситуации руководство приняло решение утвердить кандидатуру Дворецкой. Правда, в первую очередь учли ее профессиональные качества, а отнюдь не рассуждения об освоении женщинами космического пространства. На базе все к ней отнеслись весьма трепетно, ласково называя Наташенькой. Впрочем, она просила звать ее Натальей Сергеевной.
Спустя некоторое время двери лаборатории распахнулись. Сергей Евгеньевич и Наталья вышли наружу в явно приподнятом настроении. Их лица были полны радости. Но одновременно в них читалось изумление. Причиной этому стали неожиданные для обоих результаты химического анализа. Они предполагали всякое. Но то, что получилось, выходило за рамки прежних предположений.
– Наташа, это просто потрясающе. Если честно, я даже ошарашен, – говорил Бетанов.
– Еще бы! Тут кто угодно будет ошарашен, – поддержала Дворецкая.
– А ты на сто процентов уверена? Ошибки быть не может? – в руководителе экспедиции взыграли сомнения.
– Да я абсолютно уверена, что здесь нет никакой ошибки. Я специально проверила два раза. Это уже что-то значит. Но если вы настаиваете, мне вовсе не трудно повторить анализ снова, – без тени смятения ответила девушка-геохимик.
– Не будем мы ничего повторять. Ты грамотный и ответственный специалист. Не зря наверху дали добро на твое пребывание в нашей долгосрочной экспедиции, – сказал Сергей Евгеньевич и тут же добавил: – Сейчас наша самая главная задача состоит в том, чтобы оповестить обо всем Москву.
Они собирались направиться в модуль связи. Но словно из-подо льда перед ними вырос связист Дмитрий Никитенко. Молодой симпатичный парень, он был высококлассным специалистом. Все коллеги не без оснований считали его мастером своего дела. Он в совершенстве владел самыми передовыми технологиями, но не останавливался на достигнутом.
– О Дима! – радостно воскликнул Сергей Евгеньевич. – Мы аккурат к тебе и собирались.
– Что-то случилось? Необходим экстренный сеанс связи с Большой землей? – живо заинтересовался Никитенко.
– Да, случилось. Но не страшное, а как раз наоборот, – объяснял руководитель. – В общем, Наталья провела химанализ последних проб донных отложений. И результаты просто ошеломляющие. Они затмевают собой даже самые смелые наши предположения. Я хотел бы кричать об этом на весь мир. Но ты же помнишь о режиме секретности. Информация не подлежит разглашению. На базе никто, кроме нас троих, не имеет права знать какие-либо подробности о результатах анализа.
– Вы хотите сказать… – попытался уточнить связист.
– Ни слова больше, – прервал его Бетанов. – Ты все узнаешь непосредственно перед отправкой информации в центр.
– Вот,