вечеринку. Когда я туда пришел, там только что появился Мик. Он вел себя славно: сказал Бьянке, как она хорошо смотрелась в этой программе, но потом около четырех утра он собрался уходить, а Бьянке еще не хотелось, так что он ушел, а она осталась. Все очень сердились на Виктора, говорили, что он все испортил в этой программе, и тогда он отправился слоняться по барам.
Воскресенье, 13 марта 1977 года
Фред говорит, мне не нужно всем рассказывать, что программа ужина по телевизору – это наша идея, потому что программа-то получилась ужасная. По его мнению, Хальстон и все прочие просто опозорились. Еще он сказал, что Бьянка в этой программе Мику на самом деле страшно не понравилась. Весь день лило как из ведра. Ходил в церковь (газеты и журналы 14 долларов). Позвонила Полетт, мы говорили про «Ужин у Хальстона», и я сказал ей, что у меня украли всю эту идею, а она мне на это: только никому не говори, потому что передача получилась жутко плохая! Но, по-моему, все дело в том, что когда программа так затянута, раскрывается истинная суть всех ее участников, и становится видно, до чего они все скучны.
Позвонила Дженни Хольцер, она хотела, чтобы я заехал за ней по дороге к Гилманам, но я отказался. Дождь не переставал, а мне нужно было отвезти картину Сондре Гилман[200]. Звонила Барбара Аллен, пригласила меня на ужин со Ставросом Ниархосом. Ричард Терли[201] звонил дважды – сначала сказать, что у него есть оба моих номера, которые не значатся в телефонной книге, а потом что они с Теннесси Уильямсом отправляются на вечеринку и что он приглашает меня пойти с ними.
Гилманы устроили званый вечер в честь каких-то лошадников из Франции. У них появилась новая работа Лихтенштейна, это его натюрморт – дверь в уборную. Всем очень понравился мой портрет Сондры, и вроде бы даже говорили, что я ей порядком польстил. Нам предлагали черную икру, прямо из большой жестяной банки, ею обносили всех гостей. Сондра познакомила меня с Аделой Хольцер, она чудесная, у нее сейчас большой успех – она продюсер спектакля из двух одноактных пьес: в одной толстяк Джеймс Ко к о[202] без конца жрет, наедаясь до смерти, вторая – про сиамских близнецов, а весь спектакль называется «Чудовища». Она пригласила меня на ланч на следующей неделе. Еще она сказала, что собирается заняться телевизионным бизнесом, и я очень ею заинтересовался.
Понедельник, 14 марта 1977 года
Вчера позвонила Бриджид и сообщила, что похудела еще больше и теперь ее вес 73 килограмма. Сказала, что приедет завтра и за своим рождественским подарком, и за подарком на свой день рождения еще с прошлого сентября, который она тогда не хотела забирать. Из Англии прислали критические обзоры, все плохие – про моего «Плохого». Глупцы вроде Фрэнка Рича[203] способны написать четыре страницы про какой-нибудь совершенно никчемный фильм, а про «Плохого» такие, как он, не способны сказать ничего, кроме пересказа содержания. Они не знают, в чем суть их работы? Не могут объяснить, что все