11 июля 1977 года
Забыл сказать, что в пятницу звонила Полетт Годдар. Говорила таким голосом, словно подвыпила, и тон у нее был раздраженный. Она очень злится на Валериана Рибара[317], который занимается отделкой ее апартаментов в «Ритц-Тауэрс», – он все сделал в розовых и голубых тонах, и хотя она сама одобрила эти цвета, но сейчас сказала, что совершенно не понимает, что это на нее вдруг нашло.
Среда, 13 июля 1977 года
Доехал на такси до Рокфеллер-плаза, пришел в офис «Уорнер Комьюникэйшнс», чтобы встретиться там с Пеле, самым известным футболистом, – его там фотографировали для Interview. Он был очарователен, даже вспомнил, как мы с ним как-то раз встретились в «Режин». Здесь мы были на тридцатом этаже. У него вроде бы какое-то странное лицо, но стоит ему улыбнуться – красавец, да и только. У него собственный офис, и там делают футболки, бейсболки с его именем и еще рисуют карикатуры на него. Позвонил Марк Гинсбург, сказал, что вечером у меня назначено интервью с Айрини Уорт[318], и я сказал, что встречусь с ним в Линкольн-центре, в театре Вивиан Бомон: она играет там в постановке «Вишневого сада». Мы сначала собирались посмотреть спектакль.
Голос у Айрини хорош, и вот что особенно важно: любое слово, которое она произносит, звучит неподдельно. Когда неожиданно потух свет, я подумал, что начался антракт, однако это было не так. [Это была авария 1977 года в энергосетях, снабжавших Нью-Йорк.] Актеры продолжили спектакль в полной темноте, а девушка, игравшая роль дочери, воскликнула: «Разве не здорово? Продолжаем!» На сцену, правда, вышел человек, объявивший, что всем, кто захочет уйти, покажут, как пройти к выходу, однако актеры не будут прерывать представление, и на сцене тут же появились люди со свечами в руках. В общем, все они оказались настоящими трудягами, и это был момент, которого все актеры ждут всю жизнь – доиграть спектакль до конца несмотря ни на что. Потом, после конца пьесы, когда мы с Марком пошли за кулисы, чтобы повидать Айрини, кто-то сказал: «Случилось самое удивительное в моей жизни: в этой темноте мимо меня только что прошел Энди Уорхол». Айрини переоделась, надела синие джинсы, и, как оказалось, она выглядела очень моложаво. Она предложила нам шампанское. У меня было достаточно магнитофонной ленты, чтобы записать разговор с ней в течение трех-четырех часов. Служащий Линкольн-центра говорил всем: «Не ходите на улице поодиночке, а то сейчас повсюду грабят» (такси 4 доллара, дал много на чай).
Почему-то оказалось очень просто взять такси: мы только вышли из театра, как сразу взяли машину и уехали, вместе с приятелем Айрини, с которым я тоже знаком, его зовут Руди, – мы доехали до его квартиры, она на 67-й улице и Лексингтон-авеню, на втором этаже. У него всюду горели свечи: как оказалось, он всегда ужинает при свечах. Он сделал омлет на своей газовой плите, все было очень просто. Прекрасный омлет. Я провел интервью с Айрини. Телефоны кое-как работали: приходилось, правда, долго ждать гудка, но дальше все было нормально.
Четверг,