металлической цепочкой, предстало узкое лицо, заросшее недельной щетиной. Длинные с обильной проседью волосы неряшливой волной спадали на су-тулые плечи. Грудь расхристана, на ней, цепляясь за густую черную поросль, извивалась серебряная цепочка. Даже с одного взгляда было понятно, что этот человек жил как заблагорассудится, и самым большим его удовольствием считалась бутылка пива, выпитая перед телевизором во время футбольного матча. В его внешности не было ничего такого, что могло бы указать на честолюбивые стремления. Однако каких-то пять лет назад именно этот человек не сходил с экранов телевизора и возглавлял обойму ведущих финансистов страны.
Просто однажды он вдруг пропал, как если бы его никогда не было. А иные всерьез стали думать, что он с нажитыми капиталами уехал на Запад. И уж никто не мог бы предположить, что он проживает в скромной двухкомнатной квартире, полученной его отцом, когда тот был деканом механико-математического факультета университета.
Вот, собственно, и все, что оставалось от немалого богатства.
– Ну, чего стоишь? – невесело буркнул Вадим. – Открывай! Или пропускать не хочешь?
Лицо хозяина квартиры было никаким: оно не выражало ни радушия, ни радости, не было в нем и печали; больше оно походило на выражение манекена.
Сбросив цепочку, тот уныло произнес:
– Проходите… Коли уж пришли.
– Невесело ты нас, Артем, встречаешь, – хмыкнул Вадим, перешагивая порог квартиры.
Закрыв за гостем дверь, хозяин произнес:
– Повода для веселья не нахожу.
– Это как сказать.
Прошли. Сели. Образовалась некоторая пауза, какая обычно случается перед серьезным разговором, после чего Вадим заговорил:
– Помнишь, Артем, я тебе говорил, что не время?
– Помню, было такое. – Двумя пальцами Артем выудил из распечатанной пачки, лежавшей на столе, сигарету. – И что?
– А теперь вот подошло время.
– Вот оно как, – пыхнул хозяин дымком, небрежно бросив зажигалку на полированный стол. – Только ведь теперь мне это ни к чему. Устал я.
Вадим ожидал услышать нечто подобное. Люди, падающие с такой высоты, с какой довелось свалиться бывшему генеральному директору «Промстроймаша» Артему Ильину, рассыпаются от удара на молекулы. Так что еще удивительно, почему он оставался целехоньким.
За прошедшее время он как будто бы трансформировался, сделавшись бесчувственным к тому, что творится вокруг. В какой-то степени Артем Ильин напоминал рыбака, сидящего на берегу полноводной реки, все ожидающего какого-то невероятного действа, вот только ничего такого не происходило. Даже поплавок не шевелится, как если бы он был намертво привязан ко дну.
Взор Артема застыл, он будто бы умер на какую-то минуту. Полная атрофия чувств. Если его и способно что-то воскресить к жизни, так это только поплавок, забившийся в истерике.
Самое время выводить хозяина квартиры из прострации.
– Послушай меня, Артем, ты сумеешь не только рассчитаться за свое