может осквернить память об отце. Поэтому давай не будем…
– Хорошо. Но я все-таки постараюсь выяснить, кто проявляет интерес к вашему отцу, а также почему и от кого у Муравьева была записка с вашей фамилией.
– Это, пожалуй, можно объяснить. Я все-таки пересажал немало всякой мрази, возможно, кто-то пожелал отомстить.
– А вы сами верите в то, что сейчас сказали?
– Научил на свою голову, – проворчал отставной полковник. – Если честно, то нет. Не стоит копаться в этом. Вполне возможно, кто-то пустил слух, что у Мирославского несметные сокровища…
– Слух действительно был, в лагерях на Колыме об этом говорили. Есть у меня одна мысль.
– Но ни слова моим, – предупредил Иван Евгеньевич.
– Погоди, – рассердился Яков Лазаревич, – как это уволили? Почему? Я немедленно позвоню…
– Никуда не надо звонить, – остановил его крепкий мужчина. – Распалась наша фирма. Хорошо еще, поделили деньги и не остались нищими. А все шло к тому. Права была Анжелика.
– Что ты решил, Валентин?
– А что я могу? Не знаю. Конечно, буду что-то искать. Почему ты, папа, не уехал на Землю обетованную? В Израиль…
– Да потому что там не первый год идет война. Я тебе говорил, что надо заниматься пусть некрупным делом, но своим.
– Но тем не менее США, Франция и Англия и даже Германия и Япония живут…
– Россию долго сдерживали коммунисты, они отвернулись от Бога.
– Ладно, пойду приму ванну, а потом буду думать, чем заняться. Анжелика звонила?
– Уже три дня молчит. Я не знаю, что и думать.
– А кто приехал?
– Давид Шалон с бредовой идеей о том, что в России есть разгадка тайны Черного Джона.
– А что он сказал?
– Не понимаю, почему ты вдруг спросил? – сердито посмотрел на него отец.
– Да просто так. Почему он явился к тебе и заговорил об этом? Насколько я помню, ты всегда говорил, что Давид Моисеевич умный человек.
– К сожалению, я ошибался. А сейчас начинаю жалеть, что сказал об этом тебе. Надеюсь, ты не будешь…
– Разумеется, нет. А сейчас, с твоего разрешения, я приму ванну.
– Зря я сообщил ему о словах Давида, – пробормотал Эйверман.
– Да он ничего не желает слушать, – сердито сообщил по телефону Шалон. – Хотя мне показалось, что я сумел заинтересовать его.
– Папа, – вздохнул сын, – зачем ты все ему рассказал? Надо было только попросить его вывести тебя на Мирославских.
– Подождите, Алон, как это выглядело бы? К тому же я не уверен, что Яков хорошо знаком с Мирославским.
– Он его вообще не знает. У него есть знакомый, ты его тоже знаешь, который мог бы пригодиться.
– Кого ты имеешь в виду?
– Василия Аркадьевича. Позвони ему.
– Но позволь, он и я – старые недруги.
– Позвони, папа, – твердо повторил сын.
– Знаешь, – сказал полный лысый мужчина, – я всегда