опять проскальзывают нотки подозрения.
Практически все, что она говорит, неизменно скатывается к теме секса. Так уж устроен ее мозг, такой у нее юмор.
– Дорога утомляет, – неопределенно отвечаю я.
В этот момент через плечо Марты я вижу мужчину, выходящего из соседнего вагона, того самого, холеного, по-модному небритого. Я тут же понимаю, что это он приходил ко мне ночью в купе. Вернее, это я вообразила его рядом с собой со всеми вытекающими последствиями. Но почему его, а не кого-нибудь другого?
Мы встречаемся с ним взглядами, и мне вновь становится страшно стыдно за себя. Чудится легкая улыбка на его лице, словно он заглянул в мои мысли и воспоминания. Причем не сейчас, а еще раньше, до того как я обратила на него внимание в Кальмаре. Но я видела его только мельком через стекло в Стокгольме!
Неужели этого достаточно? Какие такие тумблеры щелкнули у меня в голове? Кто их включил?
– Да ты меня совсем не слушаешь! – удивляется Марта и оборачивается, чтобы понять, что же заставило меня напрячься.
К моему счастью, таинственный мужчина уже заходит в здание вокзала. Подруга видит только его спину.
– С тобой все в порядке? – интересуется Марта, вглядываясь мне в лицо.
На моем лбу выступил пот, щеки и нос горят огнем, я часто дышу.
– Вполне.
– Ты уверена?
В чем я должна быть уверена? В том, что приснившийся мне мужчина, оказывается, существует не только в моих фантазиях, но и в телесном образе?
– Да, уверена, – отвечаю я.
– Странно ты выглядишь. – Марта отступает на шаг, обходит меня по кругу, разглядывает. – Не видела бы я, как ты выходишь из вагона, подумала бы… – Она делает паузу, и я понимаю, что сейчас подруга произнесет что-то типа «ты только что с кем-то переспала».
Я успеваю опередить ее.
– Не говори глупостей, ты же меня знаешь. Просто голова с дороги закружилась.
Если Лофгрен меня встречает, то на обратной дороге машину веду я. Традиция у нас такая. При совместных поездках половину дороги за рулем сижу я, другую – она.
Но на этот раз Марта предупреждает:
– Тебе плохо. За руль не пущу.
Я и не спорю. Мне в самом деле нехорошо. Словно меня разобрали по косточкам, а потом сложили вновь. Мы проходим через здание вокзала. На стоянке издалека видна ядовито-красная машина Марты. Подруга любит все яркое и в одежде, и в украшениях, добивается, чтобы люди обращали на нее внимание.
Обычно так и случается. Но в этот раз прохожие глазеют не на нее, одетую в черно-желтый полосатый свитер и серебряную полупрозрачную юбку. Люди смотрят, как в черный, сверкающий дорогим лаком лимузин усаживается холеный мужчина лет сорока. Водитель в униформе с еле заметным поклоном мягко закрывает за ним дверцу и важно занимает место за рулем. Машина отъехала абсолютно беззвучно, будто призрак.
– Я видела Шарлотту в Стокгольме точно в таком же лимузине, – машинально говорю я.
– В таком же или в этом же? – тут же уточняет Марта.
– На