никто и ничто не предвещало беды.
Было ли все именно так или же летописи, как обычно, писались победителями, мне неведомо. Но каждый ребенок на Оруане знает, что за совершенное предательство крылатые твари были прокляты. Им не простили ни сожженных городов, ни обезлюдевших земель, ни сровненных с землей деревень. И по сей день не забыли того ужаса, что ворвался на их крыльях в человеческие селения.
Признаться, я не очень верила в страшные сказки, и даже трепетно хранимые летописи у меня большого доверия не вызывали. Наш Крим, конечно, городок маленький, архив там еще меньше, но его единственный смотритель – истинный фанат своего дела, и в собранной им коллекции свитков нашлось немало текстов, в подробностях рассказывающих о безумии повелителей Оруана.
Я за последние годы перечитала их все и была готова допустить, что гнев драконов обрушился на людей неспроста – разумные ящеры, какими бы они ни были, вряд ли могли сойти с ума, да еще все разом. Безумие – не насморк, и заразиться им невозможно. Это я вам как ведунья говорю.
Да, люди и сейчас не очень-то отзывчивы. Они подчас невежественны, суеверны и подозрительны сверх всякой меры. Среди них много жадных дураков, подлецов и мерзавцев. Но мы не все такие. И кому, как не драконам, было не знать об этом? Кому, как не им, следовало предвидеть, что после того, как на Оруане заполыхали человеческие поселения, даже самые мирные восстанут? Для любого разумного естественно бороться за тех, кто им близок. Если видим угрозу, мы, даже не понимая ее источника, сделаем все, чтобы уберечь дом, жену, детей…
Драконы, видимо, об этом забыли, потому и проиграли начатую ими войну. Крылатых тварей выслеживали и убивали как бешеных зверей. Гнезда разоряли. Взрослых самок уничтожали, чтобы не приносили приплод, детенышей забрасывали копьями, а самцов, несмотря на всю их устрашающую мощь, методично отлавливали, заманивали в ловушки и убивали.
Это была настоящая война на истребление, длившаяся не одно десятилетие. Война, где простые крестьяне становились приманками, лесники – загонщиками, а уцелевшие воины и маги – палачами.
И настолько велико было стремление смертных уничтожить могущественных соседей, настолько велика была их ненависть, что драконы в конце концов не выдержали – ушли. Оставив после себя много горя, тела убитых сородичей, разрушенные до основания Врата и недобрую память, которая не стерлась и по сей день.
Нет, я не испытывала к драконам ненависти за прошлое. Но и относиться с пониманием тоже не могла. Слишком много вражды легло между нашими расами. Слишком много крови. Поэтому, когда Элай но Дир вдруг сообщил, что в других мирах драконы все еще существуют, я, признаться, растерялась. И безнадежно утратила нить дальнейшей беседы, машинально отвечая на многочисленные вопросы мага, которому зачем-то понадобилось копаться в моем прошлом.
– Пожалуй, на сегодня все, – устало вытер лоб Элай но Дир, когда за окном потемнело. – Основное я записал, остальное уточнится чуть позже. Как вы себя чувствуете, арре?
Я вяло