Каюсь, образ жизни высокоразвитых стран пришёлся мне по вкусу, и когда моя работа закончится, я мечтаю поселиться где-нибудь в Дании, спокойной стране без резких перепадов температур и людских характеров, в которой можно тихо радоваться жизни, не боясь нищей старости. Но это позже… Не сейчас… – тут его взгляд весьма затуманился, а весь облик принял вид человека, одержимого целью.
Он резко подошёл к деревянной коробке, которую китайцы в самом начале повествования поставили в центр комнаты. Валентин Георгиевич совершил над ящиком ряд махинаций, отчего стены его упали сами собой, и перед Серафимой возник странный предмет.
Высотой он был около метра и столько же занимал в диаметре, напоминал пенёк, идеально ровный по краям и слегка приплюснутый сверху. Верхняя лицевая часть была разделена на 9 кругов, а в центре находилась выпуклая, как будто хрустальная полусфера. Кольца были исписаны странными иероглифами и символами, которые вместе образовывали единый рисунок. Впрочем, при повороте любого из кругов общий рисунок изменялся.
– Знаете ли Вы, дитя моё, что это?
– Плита какая-то?
– Да как Вы посмели! – воскликнул учёный, глаза которого метнули в Фиму несколько искр возмущения. – Это A.S.Y.L.U.M., или Automatic System of Creating and Loading Universe Model. Я сократил и несколько видоизменил аббревиатуру для простоты, и всегда произношу её не по принципам английской фонетики, а на русский манер, то есть асулýм, опять же для простоты.
Серафима приблизилась к странной штуке и потрогала её пальцем. Сначала ей показалось, что прибор сделан из камня какого-то странного, нежно-серого оттенка; однако подойдя поближе, она убедилась, что материал чем-то напоминал пластилин и был удивительно тёплым. Приложив к агрегату ухо, она почувствовала некое подобие вибрации. От аппарата исходил едва слышный гул. Он как-то незримо обволакивал девушку, и отходить от него совсем не хотелось.
Казалось, асулум погрузил Валентина Георгиевича в лёгкую степень безумия; почтенный Профессор расхаживал позади Серафимы чудовищно большими шагами, и вся его взволнованная фигура напоминала то ли принца датского, то ли тень отца его.
– Есть на Земле места силы. Мне не очень приятно в них находиться, потому что для жизни там нужно обладать мощным энергетическим полем. Знаете ли, я учёный… Вспышки эмоций производят на меня такое же впечатление, как песня «Тополиный пух» на аллергика. Для инопланетян же такие места – родная стихия; им там даже скучно. Мне приходилось в качестве рыбы-прилипалы таскаться с ними по самым энергетически мощным местам нашей планеты, от Гранд-Каньона до острова Пасхи. Ужас, я вам скажу! Терпеть эти энергетические шторма, перепады настроения местных жителей и постоянно находиться на грани между безграничным счастьем и совершенной, всё сметающей тоской! «Спокойствие, только спокойствие», – лишь мантра старины Карлсона меня и спасала… Плюс от моего пребывания в этом