байхового фирмы “Высоцкий”, стоющего 32 руб. сер., сахару 5 фунтов кускового стоимостью 7 руб. 50 коп., монпансье 2 банки по 5 фун., стоющие 12 руб. сереб., сигарет “Киссна” 1000 шт. стоимостью 25 руб. сер., 10 кор. папирос по 25 шт. Выдумка” стоимостью 12 руб. сер., 3 фун. турецкий табак “Болкан” 10 руб. 80 коп. сереб., 10 пачек спичек, стоющие 5 руб. сер., 2 фун. пряника, стоющ. 2 руб.
Вещей взято 2 романовские шубы, одна натуральная, воротник сзади немного потертый, вторая с белым мехом, стоющая 65 руб. золот., одна пара сапог хромовых, стоющих 24 руб. сереб., ботинки новые хромовые, стоющие 35 руб. сереб., френч с брюками темно-синего цвета диагоналевый, стоющий 150 руб. сереб., френч и брюки японского сукна, стоющие 135 руб. сер. 1 брюки черные, стоющие 20 руб. сереб., 2 рубашки сатиновые и одна пара белого нижнего белья, стоющ. 40 руб. сереб., папаха черная 15 руб. сереб., никелевые часы на руку, стоющ. 45 руб. сереб., 1 скатерть красная полосатая, стоющая 20 руб. сереб., 1 боты желтые на 15 руб. серебр. Всего похищено на сумму: золотом 75 руб. и серебром 690 р. 30 к. и 23 доллара».
Басманников тут же направился с потерпевшим в его лавочку, где застал полный беспорядок. Заверив китайцев, что все меры к поимке преступников будут приняты, он возвратился в участок. Поделился подробностями с присутствующими милиционерами.
Тут же случилось быть бывшему надзирателю, недавно уволенному из милиции. Басманников помнил, что его зовут Феликс, а фамилию напрочь запамятовал. Этот самый Феликс сразу заявил уверенно и безапелляционно:
– И не гадай почем зря! Неподалеку тертый пацанчик один проживает. Недавно тока из тюрьмы вышел. Его проверь. Кислов, по-моему, его фамилия. Или его сродственник, такой же оболтус.
Про Кислова Басманников знал. Даже удивился, как это не подумал. Зачитывали же им приказ начгормилиции по происшествию в 4-м участке, где из-за этого Кислова, малолетнего уркагана, погорели два помнача.
Забрав с собой милиционера Краснова, Басманников отправился к Кисловым.
В то злополучное утро, около восьми часов, Иван Яковлевич с Гликерией Федоровной собрались на базар за провизией. Кислов-старший заглянул в комнатку, где крепко спали Федор и Илья.
– Федя, Федя, слышь, – позвал тихонько отец. – Поднимись, закинь за нами крючок на двери…
Но Кислов-младший спал без задних ног.
– Иван, – позвала от дверей Гликерия. – Ладно тебе парнишку будить, мы ж недолго пробудем. Давай закроем их снаружи на замок, все равно будут дрыхнуть еще долго.
Так и сделали.
Когда же вернулись домой, часа через полтора, и Иван Яковлевич стал отпирать заиндевевший замок, кто-то затарабанил снаружи в ворота, разъярив собаку.
– Эй, кому силушку девать некуда?! – громко крикнул Кислов-старший с крыльца.
– Хозяин! – позвали от ворот. – Придержи кобеля, милиция!
– В чем дело?! – снова строго крикнул Кислов.
– Убери псину, а то пристрелим! Открывай, дело срочное!
Иван Яковлевич запер пса на щеколду в сарайчике и поплелся отпирать калитку в воротах.
Тут