остаться дома, был даже готов завалиться спать до самого вечера, но мысль о наказании за итоговую тройку по геометрии пульсировало в его мозгу все сильнее и сильнее.
Женя оделся как можно теплее: напялил на ноги валенки, хотя обычно ходил в школу в тяжелых кожаных ботинках; лицо укутал колючим шерстяным шарфом; а вместо обычной шерстяной шапки надел отцовскую шапку-ушанку из песца. Она была такая огромная и такая пушистая, что когда Женя взглянул на себя в зеркало, то не выдержал и рассмеялся, до слез.
– Я выгляжу, как додик.
На кухне раздался шум. Парню не нужно было заглядывать туда, он и так знал, что старый жирный кот – Мурчик – потянулся во сне и снова упал с табуретки, прямо в коробку с луком. Кот падал со стула каждое утро, ровно в 7:30, по нему можно было сверять часы. Обычно рядом со стулом стояла коробка с луком или ведро с картошкой – потому что места на кухне было довольно мало.
Но однажды Женя совершил недостойный поступок – поставил рядом с табуреткой кота тазик с водой. Ему было интересно, что будет, если кот упадет в воду.
Бедный Мурчик…
Тогда он заорал так, словно его режут тупым ножом. И минут пятнадцать носился по квартире в паническом ужасе, забрызгав все обои водой и оцарапав своими лютыми когтями всю мебель и линолеум.
– Мурчик? – позвал Женя, пропихивая левую ногу в тесный валенок.
– Мяу… – вяло мяукнул тот в ответ. – Мяу…
Затем послышалось шуршание – жирная черная туша пыталась выбраться из высокого овощного ящика. Коту шел тринадцатый год, он был тяжел и неуклюж. Через несколько секунд раздался еще один удар – кот перевернул ящик, и теперь вся кухня была засыпана луком.
– Хороший кот, – сказал Женя, протискивая в валенок уже другую ногу.
Через несколько секунд он вышел, закрыл квартирную дверь на все три замка, нехотя спустился по высоким деревянным ступеням (он живет на втором этаже трехэтажного дома) и осторожно выглянул на улицу.
Там был ледяной ад.
У подъезда снега было минимум до колен, хотя вчера здесь все расчищали. Ветрище буквально сдувал Женю с ног, а ведь он крепкий парень, каратист, его силе мог позавидовать даже взрослый мужчина. Огромные снежинки кружились с таким неистовством, и их было так много, что через двадцать метров Женя уже ничего не мог разобрать – ни домов, ни деревьев, ни машин. Через двадцать метров была сплошная белая стена.
– Видимо, сегодня можно будет потребовать даже две халявные пятерки… – пробормотал парень, но своего голоса он не услышал из-за шума стихии.
Ветер свистел, стонал и рычал, словно это и не ветер вовсе, а какое-то неведомое чудовище, тасманский (сибирский) дьявол.
Женя оглянулся через плечо. Он хотел вернуться домой, забраться обратно в постель и просто уснуть, но не мог – еще одни две недели в кабине отцовского грузовика он просто не переживет. Парень натянул шарф до самых глаз, убрал руки в глубокие карманы и шатающейся походкой отправился в школу.
На улице было -40 градусов по Цельсию, скорость ветра порой достигала