Италии живут. Другого названия не могли придумать?! – благородно простила она посрамленного эрудита.
Бледная звезда за окном становилась все ярче и ярче. От скуки Клава задремала. Ей снился покосившийся элеватор, вокруг которого бродили иностранные фотографы.
Автобус в изнеможении ворчал и петлял по горному серпантину. От сказочного вида за окном рот Клавы не закрывался до конца поездки. Наконец драндулет устало вздохнул и затормозил около широкой гранитной лестницы, ведущей к пансионату.
– Красотища-то какая! – Рыбина сошла на землю, потянулась и побежала в кусты.
– Девушка, вон там уборная! – неслось ей в спину.
– Ничего, я по-простому!
Лазурная гладь шипела, облизывала гальку пенными бурунами. В пропахшем гнилыми водорослями воздухе резвились чайки. Они ныряли в море, выхватывали из него серебристую мелюзгу и заходили на очередной вираж.
– Благодать! Как на колхозном пруду, только камышей нет, и лягушки не квакают! – Клава накрыла лицо журналом и приняла позу морской звезды.
– Лягушек нет, а Иван-царевичей – хоть отбавляй. Того и гляди, стрелу между ног воткнут! Ух, самцы похотливые, так зенками и стреляют! – ответила женщина, загорающая по соседству.
Будто услышав ее слова, из воздуха возник небритый джигит с фотокамерой и вертлявой обезьянкой на поводке. Абориген без стеснения пялился на разомлевшую Клаву.
– Дэвушка, щелкнуться нэ жэлаете? – каркнул он с южным акцентом.
– Я сейчас так щелкну, костей не соберешь, бандерлог курносый! – Рыбина показала кулак размером с помойную бадью.
Фотографа вместе с мартышкой сдуло налетевшим бризом.
– Пойду, окунусь. Сопрела вся! – Клава, как бегемот, забежала в воду.
Неосмотрительно подплывшие к берегу дельфины судорожно задвигали хвостами и пустились наутек.
– Всех акул распугала! – с гордостью крикнула доярка вслед удаляющимся плавникам.
Пансионат готовился с размахом отметить День Нептуна. Клаве досталась роль Нереиды. Ее купальник украсили гирляндами из морской травы. Эти же водоросли вплели в распущенные волосы. Клава походила на утопленницу. По сценарию она подыгрывала такому же неопрятному царю морей. От Нептуна за километр несло перегаром и скабрезными шутками. Что-то родное, колхозное слышалось в его речи. Под занавес гуляний Клава выпила с ним на брудершафт и пожелала стать владычицей морскою. В ту же ночь она отдалась Нептуну. Владычицей Рыбина, конечно, не стала, но долю удовольствия получила. К сожалению, отпуск заканчивался. Клава попрощалась с морем и увезла с собой ворох воспоминаний, сувениры и кое-что еще, о чем и не догадывалась.
Встречали Рыбину всем селом, как космонавта, вернувшегося с орбиты. Забойщик скота получил заказанные ракушки и еле ворочал языком от восторга или от домашнего вина, которого Клава привезла целую канистру. Соседские оболтусы рассмотрели дохлую медузу, потыкали в нее пальцами и выбросили в заросший ряской пруд, где ее долго клевали