из них встал, пошел дальше, не сводя глаз с темных деревьев и кустов перед ним, держа автомат у плеча. Ну и зря, лучше бы под ноги смотрел.
Если бы Васька просто натянул проволоку, то пострадал бы первый, выбежавший из двери, а остальные, скорее всего, уцелели бы. Но он натянул с выдумкой, давая возможность людям забежать как бы в «карман». Все сидящие на колене у двери превратились в мишень, когда шедший впереди сорвал растяжку. Сработала «озээмка», неярко вспыхнуло над землей, на уровне пояса примерно, громкий хлопок превратился в дикий визг летящих роликов, выбежавшие из будки повалились на землю, как снопы. Убило не всех, двое катались по земле и орали. Орали и в зоне, возле стоянки, толпа в панике побежала обратно, как сказал Сергеич по радио. Стреляли все гуще, но так и непонятно было, в кого именно.
На первый взгляд на земле трупов пятнадцать – двадцать, горят или повреждены уже почти все машины. Результата выше башки, куда дальше-то наглеть?
– Что делаем? – голос Лехи в наушнике.
Теперь надо решить, вести огонь по зоне или хватит с них? Соблазн велик, но еще выше соблазн так и оставаться необнаруженным.
Подумал я еще, добивать раненых или нет, и решил, что не стоит. Или помрут и в мертвяков превратятся, либо просто дополнительные проблемы от них будут у противника. Пусть мучаются.
– Снимаемся, – принял решение я. – И так развлечений до утра у них, пусть теперь расхлебывают. А ввяжемся в бой, против толпы… Не, нам не треба. Отходим! Все отходим, и быстро!
Сергей Крамцов
8 мая, воскресенье, утро
Зарево от горящих машин, поднимавшееся над темным лесом, мы продолжали видеть еще километров за десять. Не осталось у пожаров конкурентов, ни один фонарь в округе не светится, так что картина – загляденье.
Катили по дороге, дыша прохладным воздухом, но не расслаблялись и фары не включали: луна была яркой и света хватало. Больше всего нам не хотелось на обратном пути на радостях нарваться на какую-нибудь возвращающуюся в лагерь группу «фуражиров». Сколько народу попалилось на победном вдохновении? Настроение праздничное, вроде как мы всех поимели, и теперь мы на вершине мира, хочется веселиться и песни петь. И что? А то, что всякое случается, очень всякое.
– Ну что, Вась, думаю, что дня три или четыре они не сунутся, но дальше ничего гарантировать не смогу, – заговорил я, когда мы отъехали километров на двадцать от горящей зоны. – Сейчас наверняка не все в зоне сидят, они же на мост выделяли людей, на опорный пункт, но после нападения стянутся туда. Организация службы у них анархическая, так что при наступлении проблем все «домой» кинутся.
– И что?
– Как – что? Если будут сидеть там, то их можно снова атаковать. Поэтому если у них у главного мозги есть, то он сейчас там окопается, наберет транспорта, какой ни есть, и решит, что лучший способ нападения – наступление.
– А как он