брошенные автомобили с открытыми дверями. Ветер гонял по асфальту пластиковые стаканы и упаковку из-под картошки-фри. Где-то далеко натужно выла сирена. Ильич внутренним зрением окинул город, почувствовал сильные вибрации где-то в районе Чистых прудов и направился туда по Мясницкой. Чем ближе подходил он к бульвару, тем отчетливей становился слышен странный лающий звук, напоминающий немецкую речь.
За километр от пруда Ленин заметил людей. Они стояли везде – на тротуаре, на дороге, на крышах автомобилей – и завороженно слушали. Ильичу пришлось продираться сквозь толпу. Горожане были в глубоком трансе и совершенно не сопротивлялись, когда он протискивался между ними. В эпицентре митинга на деревянной трибуне, приготовленной властями ко Дню города, стоял Владимир Вольфович. Он говорил уже четвертый час. К этому времени его связки уже были не способны к членораздельной речи, но он довольно энергично выкрикивал отдельные слоги, что и придавало голосу лидера ЛДПР сходство с голосом организатора «Пивного путча» в Баварии. Всеобщий транс был максимально глубок. Заворожить публику Вольфович умел. Вдруг Ильич заметил, как со дна пруда на поверхность стало подниматься нечто жуткое. Заметив надвигающуюся черную массу, Ленин похолодел.
…75 лет назад темной майской ночью бесшумно, на бреющем полете к центру Москвы подлетел мессершмитт и сбросил двух парашютистов. Пользуясь маскировочными куполами, они незаметно приземлились в сквере у Чистопрудного бульвара. Это были Лили Шнайдер и Ганс Гутенберг – диверсанты, подготовленные Гестапо для ведения подрывной деятельности в тылу врага. В секретных лабораториях Вермахта была разработана сыворотка, мизерная доля которой лишала людей человеческого облика и превращала их в отвратительных существ с осьминожьими щупальцами. Подчинялись мутанты только одному человеку на земле – фюреру. Лили и Ганс готовились сломить сопротивление Москвы с помощью этой адской жижи. Возле Чистых прудов находился коллектор, снабжающий водой весь центр столицы, включая здание Генштаба и Кремль. Скинув парашюты, Лили и Ганс пошли мимо пруда, и здесь их ждал неприятный сюрприз. Все произошло так быстро, что они не успели опомниться. Со скамейки поднялась широкоплечая небритая фигура в кепке, ввалила им два мощных удара и села обратно на скамейку со словами: «Пидор*сы, бл*дь! Ненавижу». Так бывает у нас в центре. Фашисты рухнули в воду. Их пробирки, спрятанные в карманах, разбились. Концентрация сыворотки в организмах диверсантов оказалась настолько сильной, что Лили и Ганс мгновенно превратились в мутантов и на сушу уже не вылезали. Несколько десятилетий они только и делали, что прятались и размножались, прятались и размножались. В общем, жили неплохо. За 75 лет их колония возросла до нескольких тысяч экземпляров. Они вырыли глубокие норы на дне пруда, и единственный голос, который мог их выманить наружу, принадлежал фюреру. Когда крик Вольфовича стал неотличим от озвучки