рассчитывать, – решительно заявила Таня.
– Ты из общества защиты животных?
– Из аудиторской фирмы. Но питаться прыгающей по столу рыбой у нас не принято.
– Повар старался. – В голосе Мити прозвучал неприкрытый упрек.
– Рыболов, может, и старался, – ответила Таня, накрывая окуня салфеткой, словно саваном. – Но при чем тут повар?
– Он соскребал чешую! – воскликнул Митя. – Чистил и надрезал рыбу так, чтобы не повредить внутренностей. А ты…
– А я лучше скушаю что-нибудь попроще, – сказала Таня, перебарывая подступившую к горлу тошноту. – Вот хотя бы этих засушенных червячков.
– Это не червячки, а лапша.
С такой интонацией мог бы сказать слон: это не шланг, а хобот.
– Обиделся? – спросила Таня, трогая Митю за руку.
– Да нет, – пожал он плечами. – Залить тебе лапшу бульоном?
– Сама справлюсь.
– Дело хозяйское. – Митя взглянул на часы.
– Все-таки обиделся, – вздохнула Таня. – Ладно, не принимай близко к сердцу. Сейчас я уйду, а ты ешь свою рыбу.
Она открыла сумочку, чтобы достать кошелек.
– Что ты собираешься делать? – обеспокоился Митя.
«Запереться в туалете и сменить наконец эту проклятую прокладку», – мысленно ответила Таня.
– Внести свою долю, – произнесла она вслух. – Мы ведь цивилизованные люди. Каждый платит сам за себя.
– Это не признак культуры, это… это… – Не находя от возмущения слов, Митя покраснел, тогда как кончик его носа сохранил восковой цвет.
«Господи, да ведь он мне не просто активно не нравится, он мне просто противен, – пронеслось в мозгу Тани. – Крутить шуры-муры с этим бледноносым? Фи! Ни за какие коврижки».
– Переписка и личное общение не одно и то же, верно? – спросила она примирительно. – Ну познакомились, ну посидели. Это не повод тратиться на глупую бабу, ничего не смыслящую в морских деликатесах. Тем более что мы находимся в заведении не из дешевых.
– Пустяки, – махнул рукой Митя, и сделал это так небрежно, что Татьяна его даже немножечко зауважала. – Давай не будем говорить о деньгах. – Он накрыл ее руку своей, призывая оставить кошелек в покое. – По-моему, существует немало куда более интересных тем.
О красном перце?
– Например? – спросила Таня, подавив приступ специфической раздражительности в менструальный период.
– Известно ли тебе, какой чай пьют корейцы? – осведомился скрестивший руки на груди Митя. – Полагаю, что нет. Так вот, в Стране утренней свежести давно отказались от потребления чая в чистом виде. Чайные церемонии слишком тесно связаны с буддистскими традициями враждебных государств: Китая и Японии.
– Они враждуют? – догадалась Таня.
– Ага. Еще Ким Ир Сен призвал соотечественников отказаться от «чуждого национальному самосознанию» чая, перейдя на нейтральный кофе или на отвары из ячменя, женьшеня, арахиса, корицы. – Митя поискал взглядом официанта. – Напиток, который я намереваюсь заказать, называется сэнъганчха,