как короли своему верному подданному. Только река что-то хотела сказать: она рокотала внизу, перебирая камни, словно четки – молилась или искала в них что-то потерянное. Рокот ее звучал приветливо. Необыкновенной чистоты и свежести легкий воздух, невидимо струящийся по всему пространству ущелья, вливался в грудь при каждом вздохе, наполняя ее силой и восторгом. Хотелось вот прямо сейчас легко и радостно взбежать на любую вершину… «Эйфория от недостатка кислорода и от нулевой акклиматизации», – умудрёно и скучно остудил себя Радик.
Он равномерно топал под своим красным абалаковским рюкзаком, прислушиваясь к физическому состоянию своего «органона», как он его иногда называл. Подозрительному, отметил он про себя. Все, кажется, здорово и хорошо… Эмоционально… А вот что-то такое… Чересчур потею… Э, ладно, – бывает. Акклиматизация, перепад давления, кислород… Рад беспечно махнул рукой.
– Ты чего размахался? – поинтересовался Вик, пыхтя на подъеме.
– Да вот ионы ловлю. Разлетались тут – не протолкнёсси…
– Какие такие ионы, Рад, разлетались? – Вик недоуменно покосился на приятеля, даже пыхтеть забыл, заодно запамятовав и о том, что такое ионы.
– Отрицательные, Вик. Их тут намедни развелось видимо-невидимо. Так и норовят в нос забраться. Щекотят до чихоты.
И Радик громоподобно чихнул, уронив на камешек слезу. Вик ответил тем же.
– Вот видишь – я же говорил, что щекотят, – резюмировал Рад, – Что-то мы с тобой расчихались, альпинист.
– Я еще не альпинист, – самокритично отметил Вик, возобновив трудолюбивое пыхтение.
– Ещё – да. Но на подходе к уже… Что-то во мне дискомфорт какой-то непонятный. Очень я почему-то мокрый, а всего-то минут десять идем. Ты-то сам как?
– Да ничего, вроде бы…
Радик внимательно всмотрелся в свободные от бороды и усов участки Витиной физиономии. Ничего себе «ничего»: простынная бледность и с бороды капает, как после дождика. Но он в горах первый раз – ему простительно. Но Радослав-то – тертый «саксаул»… А слева внизу Адыл-Су погромыхивает. А справа склон вверх уходит, весь в соснах и елях… Дошли до прямого с ровными склонами, сходящимися клином внизу канала, словно искусственно вырытого – лавинный желоб, поднимающийся вверх.
– Подожди, Виктор. Постоим. Здесь памятное место…
– Что: с девочкой тут забавлялся? Уютно… – решил пошутить Вик.
– Пошляк ты, Витя, «а еще в бороде и очках». Ага, очень уютно. Здесь, брат, такой «уют», что в любой момент можно в Адыл-Су спикировать в очень свободном полете. И без всякой инициативы со своей стороны. И момент этот нипочем не угадаешь… Отойди-ка в сторону – мне что-то там наверху показалось…
– Да брось ты, Рад, чудить. Знаю я твои штучки. Перекрестись, если кажется. «Показалось», – занервничал Виктор. – Ну и что тут может случиться и почему?
– А «по кочану».