лет во Франции сделали из меня настоящего профессионала, способного завершить работу в кратчайшие сроки. Вот только талант не соизмерим с профессионализмом и теперь я буду оттачивать не только свою руку, но и свою душу в столице дождей и тумана. Надеюсь, серые лондонские пейзажи не помешают мне искать свое вдохновение. Я откладываю альбом и мама ведет меня на кухню, в собственное кулинарное королевство, откармливать мою европейскую аристократическую худобу.
3. Черной краски много не бывает
Я стою перед холстом и мысленно себя ругаю. За три недели проведенные дома я не нарисовала ничего стоящего. Так же мысленно нахожу себе приличное оправдание в том, что все эти три недели родители таскали меня за собой по всем нашим многочисленным родственникам, как дорогущий экспонат. Странно обнимать людей, которых не знаешь. В этих самых дальних родственниках нет никакого вдохновения – вот если бы они работали на заводе или в поле, то получился бы интересный сюжет, а рисовать бесконечных сотрудников банка не представляет для меня никакой художественной ценности. Со вздохом отбрасываю кисть и тут же с извинениями поднимаю, ставя ее аккуратно на законное место. Нечего разбрасываться рабочими инструментами, не их вина в том, чтлшо я бездарная унылость.
Постояв еще две минуты перед холстом все-таки решаю пойти поискать вдохновения снаружи. Во Франции я часто так делала, потому что парижские улицы можно было рисовать до бесконечности и каждая зарисовка была уникальной. Что делать с улицами московскими я пока не представляю. Прихватив уличный планшет (ну, да, уличный, чуть-чуть меньше моего стандартного полотна) и мелки, я закрываю за собой дверь. Родители сегодня на работе, отпрашиваться мне не у кого и я отправляюсь в свой импровизированный художественный променад.
Первое, что бросается мне в глаза – парень, которого я встретила в день своего приезда; сегодня он в компании черного кота. Кстати, вовсе он и не наш сосед, потому что после того раза я его ни разу встретила. Уж один раз за три недели он должен был попасться на моем пути. Скорее всего его какой-нибудь приятель живет в нашем подъезде.
– Эй, грубиянка, привет! – вот, здорово, это мне что ли?
– …??? – безмолвное громкое удивление, сцена достойная Оскара.
– А, ты хочешь сказать, что ты не грубая, а просто немая. Это тебя извиняет, конечно, – теперь я еще и краснею, потому что он частично прав. Когда со мной разговаривают чужие люди, я иногда теряю голос, от избытка скромности надо понимать. Глубокий вдох, на выдохе начинаю говорить.
– Здравствуйте, – вам когда-нибудь удавалось неправильно произнести одно единственное произносимое слово? Угадайте, кто смогла? Язык предательски заплетается как после визита стоматолога. Нормально говорить я не могу и все, что мне остается – это скромно улыбнуться и разглядывать кусты сирени, вульгарно раскинувшейся по периметру нашего двора.
Незнакомец