уже многих.
– Не так, – сказала Наташа.
– А как?
– Поцелуй меня сюда, – она подняла юбку.
– Лучше ты у меня отсоси, – выдал Женя-боксер. Не боксер, а просто пока что кандидат в мастера спорта. Правда, не пока, а уже навсегда, так как капитаны, не ставшие майорами в дальнейших спортивных достижениях не нуждаются.
– Ты сам это сказал, – сказала Наташа, – я тебя за язык не тянула. – И добавила: – Пойдем.
Они уже хотели юркнуть в кусты, в сторону противоположную той, откуда еще не вернулся Миша, когда Наташа вдруг хлопнула себя по лбу:
– Чуть не забыла!
– Что? – удивился Женя-боксер.
– Отдай ему тысячу-то, чтобы я уже знала:
– Бабло-то у меня есть! – Наташа сладко улыбнулась.
– Тысячу? – переспросил Жека. – А не много?
– Дак с таких скотов, как ты, я меньше не беру, – на этот раз серьезно сказала девушка.
Жека сделал обиженную рожу, и… и согласился.
Они ушли, а Миша, наоборот, вернулся. Но вернулся с такой расстроенной рожей, что не только Юра, но и барменша рассмеялись.
– Не хватило, что ли? – удивленно спросил Юра.
– А что, заметно?
– Очень. Такое впечатление, что тебе не только она не дала, – Юра кивнул на Актрису, пытавшуюся разжечь размокший уже в картошке окурок, но и вообще:
– Никто не дает.
– За деньги-то дураку дашь, – ответил Миша, не пытаясь пока объяснить другу, почему он заплатил Артистке двести Рэ, так как и сам этого понять не мог.
– Короче, как говорили древние турки, я пошел, – сказал Юра, и предложил маленькой девчушке, но между прочим, блондинке, нет, не руку и сердце, а сразу сто пятьдесят рублей. Он сначала хотел дать сто, но подумал, что очень хочет счастья. А как достигнуть счастья без счастья другого человека? И решил, что пятьдесят рублей сверх того, что он задумал для собственного счастья, сделают его обоюдоострым.
Он ждал ответной улыбки, но девушка – Галя – спокойно, как удав, пошла впереди него, но, видимо, хорошо не подумала:
– Двинулась туда, где уже были Жека с Нат.
К счастью, они не столкнулись. Хотя с другой стороны, когда каждый думает о своем, можно пройти рядом и не заметить тех, кто уже кончил дело и гуляет смело. Тут можно даже попытаться разобраться, кто чувствует себя более свободно и независимо:
– Тот, кто с поля, или тот, кто только еще едет в поле. – Но мы, разумеется, делать этого не будем.
Наташа села за стол, подняла бутылку, вздохнула:
– Пусто, – и уставилась на меня вопросительными глазами.
– Что? – спросил я. – Не заплатил?
– Ты догадался? Нет, я в том смысле, что:
– Или знал заранее?
– Я ему скажу, чтобы заплатил.
– Хорошо. А то мне обидно.
– Эх, ты, чума, – сказал я, – заплати, пожалуйста, даме.
– Я?! – даже дернулся, как загнанный конь Миша в своем белом с черными узорами свитере.
– И ты