для какого-либо следственного поражения коры головного мозга.
Все это говорит о том, что мое участие здесь ненамеренно и недвусмысленно, как по отношению к себе, так и ко всем остальным. Иначе говоря, я не обладаю идеей «фикс» и не стараюсь попасть в нирвану каких-либо остросюжетных линий в своей жизни.
Я лишь молчаливо тружусь до той поры, пока есть на то силы и пока не стану востребованным до конца, как того возможно потребует само время.
Но все же это мало упрочает мои позиции с точки зрения умственного здравомыслия и по-своему они всегда уязвимы, стоит лишь упомянуть имя Бога или кого бы то еще, как говорится, с той стороны, которую прежде никто не видел, да и вряд ли то будет возможно за всю оставшуюся жизнь.
Потому, как всегда, защищать меня и мой ум будет только время, ибо только оно способно подтвердить всё то, о чем здесь или в другом подобном говорится.
Вариться в собственном соку – так бы я все это обозначил и для меня лично не всегда то есть хорошо, как с точки зрения физического здоровья, так и с другой, как говорится, материально видимой стороны.
Но свое личное я не перекладываю на остальных и борюсь со всем тем по мере сил и как то возможно доступно совсем обычными средствами.
Нет, Бог не обеспечил меня чем-то подобным и даже не прилагал к тому усилий, считая, по-видимому, что оно не нужно, как жалкое подтверждение тому, что всякая материальная привязанность во мне все же имеет место быть. Видимо, он соображал своими категориями ума, до которых сложно пока дотянуться, хотя все же кое-что доходит иногда и сквозь время проявляет себя в какой-то очередной заботе о дне насущном.
Видимые стороны его Божьей помощи видны только в таком вот рукоприкладстве, да еще по ходу размышления в каком-нибудь слове или предложении, мне на ходу им же брошенным.
Большего, очевидно, не дано и, наверное, все же тому есть свои причины.
Как бы там ни было, дело с трудом, но продвигается и зачастую ему помогает то, что просто обозначается временем. Во многом, конечно же, нет подвижности людской или желания присоединиться к той мысли, что тем же Богом опущена. И оттого уже время само страдает, так как в нём не образуется того, что нужно, для его закрепощения в будущем.
Потому, вина здесь и моя, и в целом общая, и за советом каким к самому Богу пора было бы обращаться. Но только думается мне, что ответ на всё то один последует. А именно:
– Как захотите, то так и поступите.
Примерно так то все будет звучать, ибо словесами самого Бога сказать сейчас не могу, так как нет его подле нас и возле наших пределов.
Огорчаться тому или нет – дело ваше и мое лично, чего не скажешь за силы самой природы, которая вскоре огорчит нас самих и даст вразумительно понять, что она на сегодня и есть та сила, которая способна нас победить, в отличие от всего того мирового зла, что мы творим повседневно сами, устраивая войны и всяческие