и психопатий получили в лице элениума, надежный препарат! И тут же в нашу страну хлынули потоками самые разные бензодиазепины, со слегка измененной формулой, такие, как седуксен, радедорм, валиум, либриум, эуноктин и прочая, и прочая!
Так прошло ровно десять лет. И вот, наконец, Отдел науки ЦК КПСС вызвал к себе Григория Яковлевича Авруцкого, ведущего в стране психофармаколога, где ему сказали: «Выбирайте, тов. профессор – звание академика, и, возможно, Героя Социологического Труда с Золотой звездой и Орденом нашего вождя, в том случае, если через месяц Вы представите нам советский бензодиазепин. Препарат должен быть не украден у наших зарубежных партнеров, а выработан вами совсем по иной схеме. И, как все советское, он должен быть сильнее всех известных бензодиазепинов, не меньше, чем на 10%… А, если Вы к тому же изобретете советский антидепрессант, то, к перечисленному вознаграждению еще получите Государственную Премию. А, Ваши сотрудники, участвующие в разработке препаратов, к своим регалиям добавят степень доктора и звание профессора. Или, в противном случае… Вы, кстати, какого возраста, пенсионного? – Тихие, незаметные научной общественности, проводы на пенсию. А ваших сотрудников – ординаторами в психиатрические больницы городов и поселков СССР. Психиатров у нас пока, увы, очень не хватает, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке».
Авруцкий был гений, Дурново был тоже гений. Вот эти два человека, как стахановцы, дали на гора, феназепам и пиразидол. Об этих советских препаратах Владимир Николаевич сейчас докладывал, приготовив для своих зарубежных коллег «бомбу»!
…Авруцкий тихо спал на Конгрессе, ибо знал, что бомба взорвется и сметет с сознания всех собравшихся все, что они раньше знали о бензодиазепинах и «мягких» антидепрессантах! И сделает это, взорвет «бомбу», его любимый ученик, восходящая звезда мировой психофармакологии, Владимир Николаевич Дурного, русский аристократ, превосходящий научной элегантностью и родовым величием и французских пэров, и британских пэров и лордов!
…«Итак, что вы, глубокоуважаемые коллеги, знали о бензодиазепинах до моего доклада? Позвольте, я буду рассказывать о них. Все, что я скажу о них, прямо относится и к нашему (а не к вашим, простите) «мягкому» антидепрессанту пиразидолу…
…Но, сначала напомню вам, уважаемые коллеги… об эндорфинах. Я не сомневаюсь, что вы все знаете, эти «гормоны счастья». Если среди вас есть кто-то, кто специально занимался эндорфинами, я хочу, чтобы он непременно выступил в прениях по моему докладу, и, прежде всего сказал: приходила ли ему когда-нибудь в голову мысль, что все, абсолютно все, психотропные препараты суть эндорфины…» При этих словах зал громко загудел, между делегатами стали возникать спонтанные дискуссии, но одно очень скоро стало понятно, что никому и в голову не приходило, почему синтетические психотропные препараты избирательно действуют на психику? На каком