со всякими случаями, несколько растерялся. – Я пойду, извините, – добавил Макей, вставая и направляясь прочь.
Ему хотелось остаться и ждать, ждать, пока его не позовут, пока его девочки не придут в себя, но он заставил себя покинуть больницу, отправиться домой. Макей понимал, что, когда его любимые девочки придут в себя, ему нужно быть рядом, быть сильным, излучать позитив, чтобы помочь им пережить все ужасы произошедшего. Пусть ему было немногим легче, чем его супруге, он понимал, что он – мужчина, глава семьи и её опора, а, значит, он должен оставаться сильным. Оставаться сильным и держаться, что бы не творилось у него внутри и как бы не было страшно и больно от той ужасающей реальности, которая пришла в жизнь его семьи.
Глава 11
Хенси лежала на кровати, отрешённо смотря в сторону окна, изредка моргая. Сегодня был первый день, когда, после пробуждения, её на стали вновь возвращать в царство Морфея. Может быть, эскулапам надоело тратить на неё дорогостоящие препараты, может быть, они сочли, что теперь девушка в силах справиться сама – вот только, почему она так решили – вопрос. А, может быть, Хенси просто повела себя спокойно, что заставило людей в белых халатах несколько расслабиться.
Хенси не знала ответа, ей было всё равно. В нос настырно проникал аромат сладких цветов, что источали огромные букеты. Макей, узнав, что девушка пришла в себя, примчался прямиком из кровати, прикупив по дороге цветов, сладостей, каких-то игрушек – всего того, что призвано радовать человека. Повод для этого был весомый – помимо того, что девушка наконец-то была в сознании, у неё был день рождения. Вчера был, и Хенси проспала его, как просыпала и двое суток до него. Любой семнадцатилетний подросток расстроился бы, пропусти он столь важный день, долгожданный праздник, но девушке было всё равно.
Она была даже рада, что проспала свой день, потому что настроение её едва ли можно было назвать праздничным. Даже самый глупый человек не мог бы так ошибиться. А, проведя этот день во сне, Хенси хотя бы не проплакала его…
Тяжело вздохнув, девушка медленно перевернулась набок, подтягивая колени к груди. Её тело всё ещё болело – уже не так, как прежде, но ощущения были весьма отчётливыми, что мешало ей полностью погрузиться в свои мысли, убежать от реальности в спасительный мир грёз.
Пытаясь думать о чём угодно, девушка вновь и вновь закрывала глаза, надеясь заснуть, но предательница память настырно пыталась добить девушку, прогоняя перед её глазами воспоминания о том страшном дне, едва она закрывала веки. Эта боль, эти чувства были хуже всего того, что происходило с её телом, потому что раны заживут, и пусть даже останутся шрамы, но они побледнеют со временем. Надежды же на то, что память станет бледнее и слабее не было. Слишком яркими были эти воспоминания, слишком едко они впитались в психику нежного создания, прожигая в полотне её сознания огромные дыры с рваными краями.
Хенси