пытался что-то говорить в его сторону, но… Вместо того, чтобы раздавить меня одной левой и даже не заметить, оберон просто показал, что может это сделать. У него должны были быть на то веские, действительно веские причины.
Я тоже хотел их знать.
Между тем рогатая башка снова принюхалась и прогрохотала:
– Человек… я чую твой смрад.
– Я сегодня ещё не был в душе, – ответил я, приготовившись бежать. – Ты же лесной житель, что ты забыл в городе?
– Белая мгла принесла меня. С миссией от Владыки.
Я хмыкнул. Не вслух, разумеется – мысленно. Не стоило показывать, что я чем-то удивлён. Не хватало ещё, чтобы чудище восприняло это как проявление слабости. Обероны живут колониями, подобно насекомым, и подчиняются строгой иерархии. Правитель одной из таких колоний послал своего подданного, чтобы припугнуть меня? Интересно. Я в первый раз о таком слышал.
Демон, Обезьян, оберон… да из какой дыры они все лезут?!
И, самое главное, что всех их связывает?
– Раз уж ты об этом рассказываешь, – продолжил я с беззаботной улыбкой, – значит, твоя миссия касается меня, так? А учитывая не слишком доброжелательное начало разговора, конфет у тебя нет.
– Ты смеёшься надо мной, человек! – вспылил оберон.
– Ты продолжишь угрожать или всё-таки будешь выполнять приказы своего Владыки?
Гигант фыркнул.
– Да.
Я хотел поинтересоваться, что он имел в виду под этим «да», но когда оберон занёс кулачище, вопрос отпал сам собой.
– Что, и ты тоже?! – обиженно простонал я уже на бегу.
Правило «убегай от сильного» плохо действует, если у противника ноги длиннее ваших. Примерно раза в три. Плюс каждый прыжок такого парня подобен маленькому землетрясению. Стоит вам споткнуться и упасть, как он воспользуется теми же самыми трёхметровыми лапищами, чтобы или раздавить, или пинком отправить вас на Луну. Без скафандра и тюбика с пюре.
За мной по пятам гналось «чудо природы» с телом человека, рогами оленя, когтями неведомого хищника и древесной корой вместо кожи. И оно совсем не собиралось отставать. Мне не оставалось ничего, кроме как снова бежать в непроглядном тумане. Рискуя споткнуться, влететь в кусты или просто свалиться в открытый люк, услужливо оставленный посреди дороги рабочими. Радовало одно: со своей высоты оберон не мог видеть меня сквозь туман, поэтому ему приходилось пригибаться. Это было, пожалуй, единственным, что замедляло его.
Со стороны потянуло прохладой и затхлой водой. Значит, где-то за этим туманом была река, и у меня появилась надежда.
Ещё в начале двадцатого века в камышовых зарослях по берегам Салара водились тигры. Позже, с развитием города, тигров истребили, а реку заточили в бетонные берега. С тех пор Салар мельчал всё сильнее и сильнее. Сейчас набережная заросла травой, пробившейся сквозь плиты, сама река превратилась в грязный ручей глубиной не больше метра, а тигров сменили уличные коты. Всё, что теперь осталось от Салара, течёт, источая зловоние,