снова зажечь её, обрисовал себя кругом.
Круг – невероятно простое и эффективное средство защиты. Правда, только против мелочи – демон средней силы запросто перешагнёт его. В таких случаях нужен круг посерьёзней нарисованного. А лучше специально созданный оберег. К счастью, сейчас я мог обойтись и без него.
Основной расчет был на благоразумие домового, и я не ошибся. Налетев на невидимую стену, шерстяной комок фыркнул и прошелестел:
– Кудесник.
Я покачал головой.
– Не-ет. Не равняй меня с куроубийцами и пылерассыпателями. Скажи лучше, ты не замечал ничего подозрительного вчера или сегодня?
– С чего бы я должен говорить с тобой? – домовой вычесал у себя клок рыжей шерсти и стал откатываться прочь.
Мой единственный свидетель нагло уходил, не сказав ничего полезного. Нужно было удержать его, сделать так, чтобы домовой заинтересовался мной. И я не придумал ничего лучше, кроме как снова разозлить его.
– Вот так дела! – театрально воскликнул я. – Шушундрик, да ты не знаешь, что творится у тебя под носом! Ну что за домовые пошли?!
– Это я-то не знаю?! – неожиданно громогласно рявкнул он, взметнув вокруг себя пыль. Чердак протяжно застонал, крякнули старые доски, заскрипело ржавое железо.
Я кивнул.
– Конечно. У тебя тут бомжи шастают, а ты ни сном ни духом.
– Этот не шастал, – уже спокойным шелестом ответил Шушундрик.
– Давай, оправдывайся… мы все тебе очень верим.
– Он уже неделю был здесь!
Получилось! Домовой начал оправдываться, а значит, если удастся удержать его на этой тонкой грани между гордостью и бешенством, он расскажет всё.
– Целую неделю бомжа никто терпеть не будет. Жильцы сами бы выгнали его.
– Но он прятался. А я помогал!
– И что же, он ни разу не выходил? И ничего не ел? Ты уж извини, но люди устроены не так, как вы.
– Не-ет, – протянул домовой. – У него была одна вещь. Амулет.
– И как он выглядел? – осторожно поинтересовался я.
– Теперь это моё! – резко ответил комок, отскочив метра на полтора назад.
– А по-моему, ты только что сказал…
– Он выбросил вещь. Кричал, что она его душит. Выбросил и убежал.
– Туда что ли? – я показал на разбитое окно.
– Туда, – подтвердил Шушундрик.
Я хмыкнул, соображая понемногу, что тут произошло, но для домового скептически заметил:
– Да не может такого быть. Кто станет надевать на себя амулет, превращающий его в живого мертвеца?
– Не мертвеца, – домовой понизил тон, будто рассказывал какую-то тайну. – Амулет давал время.
– Время, чтобы заживить раны? – предположил я. – Но зачем тогда было срывать амулет? Он боялся. Его свели с ума, так?
– Я не силён в ваших разумах. Вы бываете или слишком умны, или слишком глупы. Но тогда вы пользуетесь силой. Ломаете. Как тот, злой.
Я насторожился.
– О ком это ты?
– К нему приходил большой человек. Он злился и смотрел