за мной, глухо проговорил:
– Ты убил его… Ты только что убил человека.
Запаянная колба – точно такая же, как и та, которую успел разбить второй охранник – перекочевала ко мне. Только после этого я сел в машину. Спереди, вопреки предложению китайца.
– Ты его убил, – нудил Олег.
– Заткнись. Он такой же человек, как я – английская королева. Ты с нами?
– Но…
– А что ты сделаешь? Арестуешь меня за то, что я швырял в людей молнии из большой деревянной палки? Через десять, максимум пятнадцать минут от этих уродов останется только горстка грязи. Маларья сам соберёт их в совочек.
Китаец энергично закивал. Вещий нахмурился, но второй раз его уговаривать не пришлось.
Водитель не торопясь бросил в бардачок полуоткрытую пачку сигарет и важно спросил:
– Куда поедем?
Вещий достал удостоверение и ткнул им водителю в нос.
– К нам.
– Что всё это значит? – спросил Олег, когда мы выехали на шоссе.
– Гомункулы, – коротко ответил я, краем глаза наблюдая в зеркало за ним и китайцем.
Вещий фыркнул.
– Довольно шуток. Я хочу знать правду.
Мы с китайцем переглянулись. Лао пожал плечами. Я продолжил:
– Обычно гомункулы – это плавающие в формалине уродцы-недоростки. То, что видели мы, – своего рода шедевр, высший пилотаж. Полагаю, на Дона работает алхимик, и притом очень талантливый.
– Да, – подтвердил китаец. – Дон обзавёлся личной гвалдией палу недель назад. Двенадцать сьтук.
– Десять штук, – с ухмылкой поправил я. – Лао, верно? Почему ты нам помогаешь? Лейтенант, например, хочет очистить город от скверны. Я хочу, чтобы меня оставили в покое; ну и подзаработать тоже. А какой у тебя интерес? Вы же с Маларьей партнёры, разве не так?
– Не так. Дон… Дон сосол с ума. Он связался с плохими людьми.
– А до этого переводил старушек через дорогу и снимал котят с деревьев.
– Ланьсе было по-длугому. Но когда он насол тебя…
– И что с того, что он нашёл меня? Маларью связывает какая-то клятва, так он сказал.
– Дона надо осьтановить, пока он не наделал глупоситей. Понимаесь, сьто я хоцю сказать?
Я покачал головой.
– Я не наёмный убийца. Изгнание, снятие проклятий… Физическое устранение – крайняя мера. И я чрезвычайно редко применяю её к… разумным существам. По крайней мере к тем, кто осознаёт себя. Тебе просто повезло, что я тоже собираюсь остановить Маларью. Заметь, остановить, но не убивать.
– Он не отступится. Ты его не знаесь.
– Сколько вы там с ним знакомы? Четыре месяца? Кажется, у вас возникли какие-то разногласия, да? Ты зря думаешь, что можешь сказать мне: «Фас!», и я укушу кого-нибудь за задницу. Понял?
– Сьто ты, сьто ты! Мы на одной столоне.
Я грозно посмотрел на него.
– Хорошо бы. Для тебя.
Китаец нервно сглотнул.
– Кьто ты?
Я отвернулся