всё в цветеньи вечно-юном,
Там птицы райские живут —
Волшебный Сирин с Гамаюном…
Другой мифопоэтический коррелят Золотого века в его привязке к Русскому Северу и блаженным утраченным землям содержится в знаменитой старообрядческой северорусской легенде о Счастливой стране Беловодье, которую традиция изначально помещала в районе (акватории) Ледовитого океана. Уже в полуапокрифическом «Мазуринском летописце» указывается, что легендарные русские князья Словен и Рус, правившие задолго до Рюрика, «обладали северными землями по всему Поморью: <…> и до реки великой Оби, и до устья Беловодной воды, и эта вода бела, как молоко…» «Молочный оттенок» в древнерусских записях имело все, что относилось к Ледовитому океану, который и сам нередко именовался Молочным.
«Калевала» также постоянно упоминает о каком-то мифическом острове, к которому постоянно стремятся герои карело-финского эпоса. Да и одно из наименований северной страны, где развертываются основные действия, – Сариола (синоним Похъёлы) – образовано от финского слова saari, что означает «остров». Как и у эллинов, в представлении финно-угорских народов это – страна света, счастья и благоденствия, произведенная на свет уже упоминавшейся выше космотворящей ласточкой. И еще здесь царит полная свобода сексуальных отношений. Здесь живет самая красивая девушка на всем белом свете, к которой попеременно сватаются Солнце красное, Месяц ясный и Сын звезды. Носителем сексуальной необузданности и неисчерпаемой мужской потенции выступает карело-финский добрый молодец и рубаха-парень Лемминкяйнен (у него есть прозвище Сарелайнен, что значит Островитянин), готовый в любое время и в любой обстановке каждой невинной девушке, как он сам выражался, «дать в подол ребенка»:
Тысячу невест познал он,
целых сотню вдов утешил.
Не сыскать и двух в десятке,
даже в сотне – трех красавиц,
чтоб с девицей не сошелся,
с вдовушкою не обнялся.
Именно этот «островной сюжет» дал основание одному из интерпретаторов русского фольклора – Николаю Ивановичу Барсову (1839–1903), более известному как духовному писателю, – увидеть в острове Буяне символ свободной любви. Кстати, мне лично представляется не случайным, что еще одно прозвище Лемминкяйнена – Ахти созвучно имени карело-финского морского божества Ахто.
Подобно русскому «чудному острову», мифологема «счастливого острова – северной страны света» стала знаковым понятием финской культуры. У национального поэта-романтика Алексиса Киви (1834–1872) есть программное стихотворение на данную тему, которое называется «Дальний лес». На русский язык оно до сих пор не переводилось, и по моей просьбе финская журналистка Кристина Лехмус сделала его подстрочный перевод (за что приношу ей искреннюю благодарность):
С маковки горы дитя спешило,
к матушке своей прибежало,
с глазами, сверкающими от радости, говоря:
«Небесный свет увидел я!
Стоя