смышлёного паренька, гнал баржу и ночью. А вот Оним Тошу невзлюбил, возможно потому, что она быстро разобралась с тринклером, заставив его исправно работать, у Оньки-то это не получилось. Тепан Гнатыч, как капитан и доверенное лицо хозяина, до таких мелочей не опускался, даже управление баржей днём он передоверил Тоше. Река была полноводная, с хорошо обозначенным судоходным фарватером, и управлять баржей не составляло трудности. Хотя как сказать… Онька умудрился посадить баржу на мель, и потом полдня таскали арбузы с одного конца баржи на другой, чтоб облегчить ту часть большого плоскодонного судна, что села на мель. А потом остаток дня таскали арбузы обратно, чтоб равномерно загрузить баржу, уже после того как Тоша, выжимая все силы из тринклера, стаскивала баржу с мели. Во время этих авральных работ десяток арбузов упал в воду, скатившись с высокой горки, в которую их сложили. Понятно, что после этого случая Гнатыч не подпускал Оньку к управлению баржей, так же как и к двигателю, доверив очень высокоинтеллектуальную работу по приборке вверенного судна, в том числе и по мытью отхожих мест. Всё это самолюбивого парня озлобляло, так как он считал, что Гнатыч его обижает, отдавая предпочтение Тоше. Ещё больше расстроило Онима обещание Гнатыча похлопотать перед хозяином, чтоб тот взял Тошу в работники, при этом девушке было обещана плата раза в полтора больше, чем у Оньки. Сама Тоша наниматься к купцу, хозяину баржи, не собиралась, она просто хотела добраться до города, и такой способ путешествия ей показался более чем удобным – не идёт, а едет с комфортом, вернее плывёт, при этом ещё и кормят. Ну а работа… Ей самой было интересно управлять баржей, а подкачать топливо в бак над тринклером не такая уж и трудная работа (эту процедуру Гнатыч тоже Оньке не доверял, что вызывало ещё большую злость того), а все тяжёлые и грязные работы выполнял Онька.
Тоша подкачивала в бак вонючую жидкость, служивую тринклеру горючим, когда услышала у себя над головой шаги – в каморку рулевого, носящую гордое название – рулевая рубка, крался Онька. Ему так казалось, что крался, на самом деле довольно громко топал. Тоша закончила работу и стала слушать (её возможности позволяли это сделать, несмотря на шум двигателя).
– Девка это! Вот вам, Гнатыч, истинный крест, девка! Я за ней подсмотрел – она, когда в сортир ходит, садится! – в полный голос шептал Онька, Тепан Гнатыч хмыкнул:
– А может, упасть боится, баржу-то пускай не сильно, но качает. С непривычки-то и упасть можно. Да и где это видано, чтоб девка в моторах так разбиралась. Не-е, паря, завидуешь ты, вот и придумываешь чёрт-те что. Иди-ка лучше делом займись, вон якорную цепь почисть.
– Так у нас же не цепь, а верёвка!
– Канат называется, а не верёвка, салага ты, Онька, ещё, вот тебе бабы везде и мерещатся. Якорь тогда надрай!
Тоша усмехнулась – Гнатыч хоть и недолго, но плавал на настоящем морском корабле (малом каботажнике), теперь же изображал бывалого морского волка и заставлял Онима чистить до блеска все медные детали и не только медные. Это бесполезное занятие, с точки зрения