А как высылают в Сибирь?
Ф. Сибирь – ныне довольно населенная и обработанная земля, как рассказывали мне офицеры, которые там побывали. Но кого туда высылают из немилости, тех приковывают к телеге и загоняют подальше в глушь ловить соболей, и каждый обязан в определенный срок поставить определенное количество зверьков. При этом высланный получает плохое питание – хлеб и воду. Если он не поставит положенного количества соболей, то получает еще и кнута. Если сможет набить сколько-нибудь сверх урочного количества, то весь лишек принадлежит ему, и, говорят, есть такие хорошие стрелки, которые почти и не стремятся оттуда выбраться, ибо овладели искусством настолько, что вполне могут за его счет заработать на пропитание. Некоторые высылаются пожизненно, другие же – на определенное время, в зависимости от проступка…
К. А печатня у русских тоже есть?
Ф. Да, сейчас у них есть одна печатня, ее устроил какой-то поляк. Но особого успеха она не имеет[10]…
Печатается по: Шлейссингер Г. А. Полное описание России, находящейся ныне под властью двух царей-соправителей – Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича. [Пер. по рукописи с нем.] – Вопросы истории, 1970, № 1, с. 103–126 (в публ. Л. П. Лаптевой «Рассказ очевидца о жизни Московии конца XVII века»).
Фридрих-Вильгельм Берхгольц
Дневник камер-юнкера
Часть первая
1721 год
Апрель
13 апреля я получил (автор в это время находился в Париже), через тайного советника Клауссенгейма, приказание его королевского высочества герцога Голштинского ехать за ним в Ригу…
Конечная цель путешествия – Петербург, куда автор прибыл вечером 23 июня 1721 года в составе его свиты; он приехал в Петербург за несколько дней до приезда сюда герцога Карла-Фридриха. Подробное и интересное описание поездки по Европе начала XVIII века находится за рамками данной книги, поэтому мы сразу перейдем к тому месту в дневнике, где автор описывает свое пребывание в Петербурге.
Июнь
24-го у посланника обедал прусский министр при здешнем дворе, барон Мардефельд, которого я имел честь видеть в первый раз. Я уж прежде слышал о нем много хорошего и потому очень желал с ним познакомиться, чтоб иногда проводить у него по нескольку приятных часов. Говорят, он часто имеет у себя музыку, и сам превосходно играет на лютне. Он был так предупредителен, что тотчас просил меня посещать его. К этому обеду собралось у посланника большое общество: кроме наших кавалеров, которые заняли за столом довольно места, там были еще гвардии унтер-офицер барон Ренне и младший барон Левенвольде, с которым я уже за 7 лет познакомился в Петербурге. Пили довольно много, потому что нашлось несколько любителей, хорошо умевших подстрекать других. После обеда я всячески старался найти себе квартиру, однако ж принужден был ночевать у посланника: все квартиры, на которые мне было указано, решительно никуда не годились.
25-го,