не убедила.
– Да? – с каким-то пониманием спрашивает она.
– К сожалению, да.
– А как тебя убедить?
– Подумай. Она подумала и бежит к маме:
– Мама! А как папу убедить?
– Это невозможно, – искренне отвечает ей мама.
– Невозможно… – тихо повторяет моя дочь. – Папа! Пойдем почитаем книжку!
– Другое дело! Конечно, пойдем.
Я рад, что она уже не просит эту конфету, от которой у нее покраснеют щеки.
– Мама, – кричит она, – мама! Я его убедила!
А вчера вечером я собирался на одно мероприятие и вынужден был надеть костюм. Я редко это делаю. Она, когда увидела меня, очень удивилась.
– Папа, ты что? – с недоумением спросила она.
– А что?
Она покачала головой.
– Ты куда?
– В гости.
– В таком виде?
Мне стало смешно. Всегда смешно, когда трехлетняя дочь разговаривает с тобой, как двадцатипятилетняя жена.
Но я тут же все понял. Она вообще-то была права. Она что, в гости никогда с отцом не ходила? Она очень хорошо знает, в чем ее папа ходит в гости. Оранжевая рубаха, разноцветные джинсы. Да что угодно, но ведь не костюм.
Но не мог же я ей сказать, зачем я на самом деле надел костюм. Я этого вообще никому сказать не могу. Слишком это все серьезно.
– Папа, снимай, – сказала Маша.
– Что? – не понял я.
– Галстук.
– Маша, – говорю я ей, – ты откуда слова-то такие знаешь? Галстук…
– А Кирилл пришел в садик в шарфе и сказал, что это галстук.
– Маша, – говорю, – если я сниму галстук, то тогда вообще никуда не пойду. Туда без галстука не пустят.
– Снимай, папа, снимай, – торопливо сказала она. – И брюки снимай.
Я из чувства протеста говорю:
– Не сниму.
И тут я понимаю, что за несколько минут роли как-то поменялись. То есть это она со мной разговаривает, как мама с капризным ребенком. А он оказывает сопротивление, хотя в душе и понимает, конечно, что оно бессмысленно.
– Маша, – говорю я тогда, – ну допустим, сниму я галстук, потом пиджак, потом брюки сниму. Зачем тебе все это? И что мы будем делать?
– Папа, – говорит она. – Как что? Книжку читать!
«Я какать хочу!»
Мы с Машей иногда ходим в ресторан. Это очень хлопотное занятие, от которого участвующим в нем людям, если разобраться, нет никакого толку. Но Маша иногда просится в ресторан. Почему?
Один раз она обратила внимание на то, как бурно люди среагировали на ее радостный крик маме:
– Я какать хочу!
И теперь, как только мы приходим куда-нибудь и садимся за стол, она некоторое время изображает из себя девушку из высшего общества, но только для того, чтобы в какой-то момент крикнуть на весь зал:
– Я какать хочу!
Реакция всякий раз такая, на какую она рассчитывает. Люди ведь в ресторане часто едят. И вот едят они, едят, а потом слышат этот крик.
Один раз тетенька, сидевшая рядом, сделала ей замечание.
– Девочка, –