Меня заинтересовало ваше дело. Люблю такие случаи, где есть над чем подумать. А у вас, похоже, именно такой вариант.
– Наверное, пойти-то можно, – несколько неуверенно ответила Марина, а я отметила, что девушка явно повеселела, услышав о моем решении заняться делом об убийстве Маркова. – Дело в том, что и меня-то там, наверное, встретят косыми взглядами. Все же в курсе, что Максима арестовали, и знают, почему. Хотя Сева, узнав о том, что вы расследуете это дело, примется всячески вам содействовать. Потому что он сам скептически относится к милиции, а поймать за руку убийцу Левы для него – дело чести! Может быть даже, он, увидев, что это я вас привела, не станет на протяжении всего вечера произносить в мой адрес обличительные речи.
– В таком случае нам, видимо, пора, – я посмотрела на часы, они показывали начало двенадцатого. – Когда там все соберутся?
– Скорее всего, в двенадцать. Для поминок это обычно самое подходящее время.
Я тут же встала из-за столика, Марина последовала моему примеру. А через несколько минут мы с ней на моей «девятке» ехали в район Нового моста, где в трехкомнатной квартире своей жены проживал директор краеведческого музея Всеволод Гайворонский.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– А я говорю, что это мафия! – грохнул кулаком по столу капитан Тугов, высокий кудрявый блондин с внешностью благородного офицера Белой Гвардии. – Знали потому что, сколько он везет бабок и зачем. Н-да, Левку жалко... Надо же, а!
– Леву жалко, – скорбно вторил ему хозяин дома, где собралась компания людей, желавших почтить память своего товарища, Льва Маркова.
– Давайте помянем Леву, – тихо сказала женщина бальзаковского возраста, с длинноватым носом, одетая в строгий брючный костюм черного цвета. – Пусть земля ему будет пухом...
Как я уже успела узнать от Марины Заботкиной, это была Антонина Саврасова. Одинокая женщина, старше тридцати лет, она пребывала в поиске надежного и основательного жизненного партнера. По словам Марины, самой удачной кандидатурой для этого она представляла себе почившего в бозе Льва Маркова. Однако сам покойный вовсе не разделял ее точку зрения. И даже не потому, что Антонина была не бог весть какой красавицей и ума палаты у нее тоже не наблюдалось. Дело было в другом – согласно всем религиозно-национальным нормам, требовалось, чтобы уже несуществующий в анкетах «пятый пункт» у избранницы был в порядке. А у Антонины не было даже и этого.
Выпили, не чокаясь, и Гайворонский вновь с траурным видом склонил голову. Он протяжно вздохнул. В глазах его отражалась вселенская скорбь.
Он встретил нас с Мариной в первый момент не очень-то приветливо, но войти позволил.
– Сева, я прошу тебя перестать на меня дуться без всякой на то причины и спокойно все выслушать, – заговорила Марина в прихожей.
– Слушаю вас, девушка, – как-то снисходительно кивнул головой хозяин дома.
– Во-первых, помянуть Леву – это мой долг, – твердо сказала Заботкина. – А во-вторых, я привела человека, который может помочь