ее обратно вместе с почти четырьмя литрами донорской.
– Мы делаем все возможное, чтобы он выжил, – заверил врач.
Вон очнулся. При виде нас его лицо осветилось радостью. Потом он попросил:
– Мам, пощупай мой живот.
Раздувшаяся, твердая как камень брюшная полость означала новые проблемы.
Через считанные минуты врачи ворвались в палату.
– Вону нужна новая операция. Немедленно! Он буквально истекает кровью изнутри.
Его спешно увезли.
После операции Вон лежал в коме.
– Кажется, лекарства не помогают, – сказал врач. – Если он не придет в себя этим вечером, боюсь, надежды мало.
Мы с Гордоном сели у койки сына вместе с Майклом, «кровным братом» Вона. Гордон задремал. Я похлопала мужа по плечу:
– Почему бы тебе не поехать домой отдохнуть? Мы с Майклом останемся.
Гордон обнял меня на прощанье и пообещал сменить нас.
Пробравшись между трубками и проводами, я поцеловала сына в лоб и принялась молиться усерднее, чем когда-либо в жизни.
В два или три часа ночи я почувствовала, что задыхаюсь в темной, мрачной палате, полной пищащих мониторов. Перед уходом мой священник сказал: «Я храню гостии[2] в часовне». Будучи евангельским священнослужителем, я знала протокол. Я поспешила к часовне, нашла гостии и взяла одну из них.
Вернувшись в палату Вона, я сказала Майклу:
– Врачи сделали все, что могли. Остальное зависит от Бога.
Доверившись чуду евхаристии, я разломила гостию на три части. Один кусочек я положила на язык лежавшего в коме сына, второй дала Майклу, а остаток положила себе в рот и стала молиться:
– Дорогой Боже, пожалуйста, исцели Вона, потому что врачи не могут этого сделать. Прошу, вмешайся, чтобы мы получили назад своего сына.
Сделав все возможное, мы с Майклом отправились по домам. Я рассказала обо всем Гордону. Он принял душ и поехал в больницу.
Я едва успела переодеться, когда муж позвонил мне:
– Скорее! Возвращайся!
Я приготовилась к худшему.
Гордон добавил:
– Когда я вошел в палату Вона, там никого не было, с койки наполовину снято белье.
Я упала на стул, давясь рыданиями.
– Я запаниковал, – продолжал муж. – Я думал, что наш Вон умер.
Я вцепилась в трубку обеими руками.
– Думал?..
Гордон продолжал:
– У меня перехватило дыхание, и я упал на колени. Потом я вышел из палаты – и увидел чудо.
– К-какое ч-чудо? – заикаясь, спросила я.
– Стоя перед дверями пустой палаты, я увидел Вона, который со своей стойкой для капельницы шел по коридору. Он не был подключен ни к каким мониторам. Рядом с ним была медсестра. Она очень жалела, что они не записали это быстрое выздоровление на пленку, потому что врачи не могут его объяснить.
Зато могу объяснить я.
В ловушке под надгробным камнем
Я обложу тебя пластырем и исцелю тебя от ран твоих.