при чём? – всхлипнул слуга. С его растопыренных рук пластами съезжала манная каша и с приятным звуком шлёпалась на пол. – Я подал её. Его величество изволили даже улыбнуться…
– Улыбнуться?! Тебе?!
– Не мне, а каше. Они изволили отправить в рот одну ложку и вдруг как завопят: «Комочки!..» Потом они начали икать, стонать, плеваться, вопить и топать ногами. А потом… – Снежная баба развела руками, указывая на себя.
– Кто варил кашу?
Пять придворных дам засморкались ещё жалобней.
– Где Барбацуца?
– За ней послали девяносто семь голубей, карету, пятерых стражников верхом и капитана.
Вбежал перепуганный слуга:
– Его величество требуют манную кашу. Сейчас же!
Немедленно!
Вбежал ещё один слуга:
– Его величество стучат ложкой по столу!
Главный повар опёрся рукой о плиту и тут же завертелся волчком, хватаясь обожжёнными пальцами за мочку уха.
– Нельзя меня так нервировать! Мои соусы и подливки! Мои пирожные! Им передаётся моё настроение!
– Едут! Едут! – заверещал поварёнок, подскакивая около окна.
По мосту, изогнутому, как спина испуганной кошки, катила карета.
– Её любимую кастрюлю с помятым боком! Её старую поварёшку!
Через минуту двери распахнулись, и в кухню со скоростью летящего снаряда ворвалась Барбацуца.
Все как-то сразу стали пониже ростом, потому что у всех невольно подогнулись колени.
Барбацуца была тощая, длинная старуха. Один глаз у неё был закрыт чёрной повязкой, что делало её удивительно похожей на морского разбойника. В другом глазу полыхало поистине адское пламя, отчего она сразу становилась похожей на ведьму.
Остальное было не лучше. Длинный нос криво оседлали разбитые очки с закинутой за одно ухо петлей из бечёвки.
Из-под чепца торчали пучки волос, напоминающие перья седой вороны.
Одета старуха была в старый домашний халат, на ногах стоптанные шлёпанцы.
– Лентяйки! Бездельницы! Белоручки!
Придворные дамы разом уткнулись носами в коленки.
Только мелко дрожали лопатки.
– Молоко! – рявкнула Барбацуца.
Она опрокинула кувшин с молоком над кастрюлей, щедро поливая молоком раскалённую плиту.
– Соль! Сахар! Крупу! – послышалось из клубов молочного пара.
Всё это Барбацуца тут же, не глядя, бухнула в кастрюлю.
– Дровишек!
Загудело пламя.
Барбацуца взгромоздилась на табуретку. В клубах белого пара мелькнули её локти, зелёные, как недозрелые бананы. Барбацуца повыше засучила рукава и старой поварёшкой принялась размешивать кашу.
Пузыри вздувались и оглушительно лопались, как будто в кастрюле началась война. Летела к потолку копоть и чёрными бабочками валилась в кашу.
– Готово, – прошамкала Барбацуца.
Двое слуг с благоговением наклонили кастрюлю. На золотое блюдо потекла манная каша: белая, пышная, как взбитые сливки.
Маленький поварёнок подцепил пальцем