отход – только так чистят народ».
Это опять из тех наших правил. Вроде всё примитивно и просто, а любое отклонение заканчивается казённым воздержанием.
Ну и понеслась моя подготовка. Вложился я в поездку немеряно. Даже ботву с досады не раз клочьями месил. Но навар ожидался выше крыши. Да такой, что даже мою крышу перетряхнуло и слегка перекосило.
Пришлось срочно сворачивать текущие дела и полюбовно утрясать некоторые вопросы. Почти четыре месяца угробил. Иначе никак. Заказчики не поймут. Надёжные барыги в упор признавать перестанут. И статус в обществе понизится.
Только потом, хоть и с трудом, но удалось по-быстрому раскидать по шпингалетам разную отстойную мелочёвку. С потерями – не без этого.
Только тогда принялся за свой внешний вид. Я и сам по себе не плох, но тут нужен определённый типаж. Который потом в историю войдёт. Не человек, а живая легенда. В меру обаятельный, в меру внушающий трепет. Отщепенец из приличного общества.
Я голову долго ломал, а потом взял и скопировал одного актёра из очень-очень старой мыльной оперы.
Настала пора рвать когти в этот рукав Ориона. А он худо-бедно от нашего Млечного Пути аж в 400 парсеках, а это не малые 1.300 световых лет. Пересадок уйма. Между морозилками скука в пути неописуемая. Одно время «труба» немного скрашивала, но потом стала раздражать.
Да и кому такое вообще понравиться может? Очнулся, глаза продрал, выполз на свет. Пока к новому кораблю доставят, мутильник вроде немного отпустит. Но не успеешь спокойно перекусить, а потом присесть и окунуться в изумительный мир великих битв или там низменных похождений, как тебя сразу тормошат – очередная морозилка. Как один мой кореш всегда говорил: «Отдыхаем хорошо, только устаём очень».
На последнем, очень коротком перегоне, я взбеленился и доплатил за «живой» перелёт. Просто сил никаких не осталось эти издевательства над организмом терпеть.
И тут я попал в крутой замес. Потерял голову от смешливой рыжей стюардессы. Из тех самых мест, куда собрался. Да так попал, что про весь окружающий мир забыл. Никогда бы в такое не поверил. Привык в реале сначала оплатить, а только потом капризный живой суррогат получить во временное пользование.
А здесь просто заболевание какое-то. Не успел разместиться в каюте, как позвал стюардессу. Уже сам не помню зачем. Просто по приколу, наверно. Она вошла, как солнечный свет в каюту занесла. Пухленький ротик чуть приоткрыла, а сказать ничего не может. Стоит вся бледная, глазища свои зелёные на пол-лица распахнула и с меня не сводит. Я на неё тоже уставился, а сам тоже ни слова выдавить не могу. Столбняк напал. Или молнией какой сразило. Обоих наповал. Что с ней не знаю, а такую я только в мечтах себе представлял. Но только тайком от всех.
Так и стояли неизвестно сколько времени. А потом она головой резко встряхнула, золотую бурю в каюте подняв, и раз, этак медленно-медленно опустилась на колени. И руки сложила молитвенно.
– Эпона мать, богиня семейного очага! Грезила, но не верила. Прости меня, за это. И