быть, знал и тогда.
Ночь выдалась беспокойной, много лет назад, а когда я проснулся, сон не желал уходить. Я понимал, что он имеет какое-то значение, но то, что я видел, казалось мне таким глупым, что я никак не мог понять какое.
– Понимаешь, я не знал, что ты стал золотым. Но сейчас ты откинулся назад и закрыл глаза… Ты – или кто-то другой – лежал на грубом деревянном полу. Над тобой наклонился какой-то человек, и я почувствовал, что он хочет причинить тебе вред. Поэтому я… Я набросился на него, воспользовавшись Даром так, как не делал этого много лет. Резко, с животной силой оттолкнул его, а потом подчинил себе, воспользовавшись магией, которой он не понимал, но которую ненавидел. Ненависть в нем была равна страху.
Шут молчал, дожидаясь продолжения.
– Я оттолкнул его от тебя. Он был в ярости, ненавидел тебя, хотел причинить боль. Но я надавил на его сознание и приказал привести людей, которые тебе помогут. Он должен был сказать кому-нибудь, что ты в беде. Он противился тому, что я с ним делал, но не мог не подчиниться.
– Потому что ты использовал еще и Силу, – тихо проговорил Шут.
– Возможно, – неохотно признал я.
Естественно, весь следующий день у меня отчаянно болела голова, а все мое существо тосковало по Силе. Я много думал, и мне стало не по себе. Я пытался убедить себя, что не могу использовать Силу таким образом. В моей памяти всплыли кое-какие сны, но они были другими, и я прогнал их. Нет, убедил я себя, они другие.
– Это случилось на палубе корабля, – тихо сказал Шут. – Вполне вероятно, спас мне жизнь. – Он вздохнул. – Я так и подумал, что произошло нечто подобное. Мне было непонятно, почему он не избавился от меня, когда ему представилась такая возможность. Порой, оказавшись в одиночестве, я смеялся над собой за то, что не желаю расставаться с надеждой. За то, что верю, будто значу для кого-то так много и он, этот кто-то, отправился во сне ко мне на помощь.
– Зря ты сомневался, – пробормотал я.
– Правда?
Я услышал в его вопросе намек на вызов, и он посмотрел на меня таким испытующим взглядом, какого до сих пор ни разу на меня не обращал. Я не понимал, отчего в его глазах появились страдание и надежда. Ему было что-то от меня нужно, но я не знал что. Я попытался найти какие-то слова, но, прежде чем я их придумал, момент прошел, Шут отвернулся, словно освобождая меня от необходимости выполнить его просьбу. Когда он снова на меня посмотрел, выражение его глаз изменилось, и он заговорил о другом:
– Итак, что произошло после моего бегства?
Его вопрос застал меня врасплох.
– Я подумал… но ты сказал, что не видел Чейда много лет. Тогда как ты меня нашел?
Вместо ответа Шут закрыл глаза и соединил перед собой указательные пальцы левой и правой руки. Потом открыл глаза и улыбнулся. Я знал, что он ничего не скажет.
– Даже не знаю, с чего начать.
– А я знаю. Еще бренди.
Шут легко поднялся на ноги, и я протянул ему свою пустую кружку. Положив руку на голову Ночного Волка, я почувствовал, что зверь парит между сном