чего все приходит в норму, – он улыбнулся иезуитской улыбкой. – Правда, ненадолго. Диагноз: первичная вирусемия. Бурная репликация вируса и устойчивое персистирование продуктов распада клеток организма в крови. Через пятнадцать, самое позднее – двадцать минут ожидаем проявления вторичных признаков инфицирования.
Он хлопнул Николая по плечу и показал на стулья: мол, занимай места в партере. Где еще такое увидишь?
В этом он был прав. Нигде, кроме как на спецобъекте "Заслон-2", увидеть такое было невозможно. Управление смертоносным вирусом с помощью слабого сигнала фиксированной частоты – это что-то из области фантастики.
Либо – ежедневная реальность из работы фабрики по созданию бактериологического оружия, запрятанной в глухой сибирской тайге.
И то, и другое было пугающим. И величественным.
Россия, к тому времени почти потерявшая статус сверхдержавы, продолжала оставаться таковой – хотя бы потому, что на пути возможной агрессии стоял надежный заслон.
"Заслон-2".
10 часов 54 минуты. Один час сорок шесть минут от начала эксперимента.
– Ну вот, а теперь, кажется, и склеры… – удовлетворенно сказал Ильин.
Мужчины снова приблизились к стеклу.
Поросенок уже отошел от кормушки; она его больше не интересовала. Он уловил какое-то движение и увидел странных существ – за всю свою короткую жизнь ему не приходилось видеть ничего подобного. Поросенок громко завизжал, но не двинулся с места.
– Да, склеры… – согласился ассистент.
Глаза у поросенка выкатились из орбит и сделались алыми. Он несколько раз моргнул, и его белые пушистые ресницы окрасились кровью.
Ильин хлопнул в ладоши и вернулся к пульту.
– Так, теперь каждая минута пойдет под запись. А я уже вспотел, как мышь, и не прочь сходить в туалет. Ну да ладно, чем только не пожертвуешь ради торжества науки. Диктую… – он прочистил горло и начал.
– С момента появления первичных признаков прошло… девятнадцать минут. Это несколько быстрее, чем мы ожидали, но, думаю, все можно объяснить особенностями данного конкретного организма. Стенки кровеносных сосудов утратили свою целостность и стали свободно проницаемы для форменных элементов крови. Полагаю, нечто подобное происходит сейчас во всех внутренних органах животного – множественные кровоизлияния и массивный выход эритроцитов за пределы кровеносного русла. Термодатчики… – он бросил взгляд на электронные приборы, зелеными цифрами мерцавшие на пульте, – показывают увеличение температуры тела на одну целую и четыре десятых градуса.
Копытца поросенка разъехались на гладком полу; он чуть было не упал, но в последний момент дернулся и снова обрел равновесие. Этого небольшого толчка было достаточно, чтобы алая влага, скопившаяся в глазах животного, сорвалась с ресниц и потекла по морде двумя широкими дорожками.
– У-у-у, кровавые слезы, – сладострастно выдохнул Ильин. – Вот оно! Наконец-то!
В такие моменты Николай начинал по-настоящему бояться шефа; Ильину было