в её янтарно-карие глаза, вслушиваясь в её певучий венгерский говор – только за один этот говор можно было в неё влюбиться! – ощущая её лёгкие, и вместе с тем настойчивые прикосновения; Андрей сквозь откровенные попытки вызвать в нём вполне определённое желание видел своё далекое потерянное счастье, видел обретённый семейный уют, видел разгул случайных утех. Уже неспособный рассуждать и мыслить связно, он сделал монументальное обобщение – не всё ли равно!
Безмолвная группа, пронизанная напряжённым, динамическим и вместе с тем гармоничным ритмом, на какое-то время стала объектом пристального внимания официанта, принёсшего коктейли. Поставив бокалы на стол, он незаметно удалился, наблюдая за движениями каждой фигуры, неповторимыми в своей пластической исчерпывающей выразительности. Вернувшаяся Илона села рядом с Данилой и с интересом следила за подругой.
– Sweetheart… – застонала Имоджин.
Андрей положил руку на её живот, она его втянула, и он прошёлся ладонью по её лону и нащупал средним пальцем влажную дорожку.
– Продолжим в отеле.
В ответ на это она отстранилась, поднялась с места, и потянула его за руку. Они направились в сторону, противоположную выходу.
… В туалетной комнате всё произошло молниеносно. Застёгивая джинсы, Имоджин сообщила, что выйдёт через чёрный ход, а Андрея в зале ждёт неприятный сюрприз. Пойло, которое они с Илоной заказали, таксируется по цене коллекционных вин времен Австро-Венгерской империи. Возможно, их приняли не за тех девушек, – те работают на других улицах, в основном на окраине города. Те, что тусуются на Ваци, этой центровой улице, промышляют консумацией, и в их сети попадают в основном богатые лохи из отеля Кемпински – как правило, в день приезда.
Приводя себя в порядок перед зеркалом, Имоджин посмотрела влево, и, встретившись глазами с Андреем, посоветовала: если появится желание обратиться в полицию, следует звонить в службу безопасности отеля, так как районное отделение как раз крышует этот гадюшник. Когда она собралась покинуть комнату терпимости, Андрей беспомощно пробормотал: «А поговорить…» Уже взявшись за дверную ручку, Имоджин на мгновение замерла. Резко обернувшись, она порылась в сумочке, вытащила оттуда смятую салфетку, и, написав помадой телефонный номер, протянула Андрею: «Звони, поговорим, sweetheart…»
И вышла из туалета.
Андрей вернулся в зал. Илона уже испарилась, на столе лежал счёт на две тысячи долларов. Данила, откинувшись на спинку дивана, закатив глаза, пребывал в эйфории. Не обращая внимания на бумажку с астрономической суммой – какие могут быть счета в этом отстойнике – он весь отдался сладким мечтаниям. Подсев к нему, Андрей дал обстановку: девчонки развели на выпивку и исчезли, от расплаты не отвертеться, так как полиция у этих жуликов прихвачена, в отель звонить нельзя – номера оплачены компанией, а скандал никому не нужен. О том, как сходил в туалет, он умолчал.
Данила бесился, как неудовлетворённый сперматозавр – вскочив с места, размахивал руками, топал