.

а не могла. Начинало сосать под ложечкой, и появлялись суицидные мысли. Если в этот момент не сунуть что-нибудь в рот, дело могло закончиться в морге.

      Одно время Светка даже подумывала стать борцом сумо, чтобы оправдать свои габариты, но после первой же тренировки ей понадобился нашатырь и двойная порция гамбургеров.

      Хотела ли она похудеть?

      Светка старалась об этом не думать. А чего хотеть того, что неосуществимо?! Лучше булку съесть.

      Но примерно раз в год она снилась себе с тонкой талией, узкими бёдрами, длинными ногами и интеллигентно-небольшой грудью. На ней было короткое платье, туфли на шпильках и отчего-то венок из одуванчиков на голове.

      В общем, худеть Светка не собиралась. Как растолстела в семнадцать лет на почве стресса перед экзаменами, так и ходила.

      А ведь пора было подумать о муже, детях, уютном гнезде и о чём там ещё принято думать в двадцать пять лет, но что совершенно несовместимо с девяносто пятью килограммами?..

      Из мужиков Светке нравился Брэд Питт. Ну, и немножко сосед с верхнего этажа, потому со спины он был похож на Брэда Питта.

      Короче, мужской вопрос Светку не интересовал. Как-то не понимала она мужского вопроса и всех переживаний с ним связанных.

      Светка жила размеренной, неторопливой жизнью: работа, сериалы, женские детективы, работа. Ну и еда, конечно. Много еды.

      Счастье кончилось в одно прекрасное утро.

      К Светке пришла двоюродная сестра Алла, и, выставив перед собой худосочного, белобрысого мальчика, попросила:

      – Светка, будь человеком, посиди с Ванькой, а я в Сочи слетаю, личную жизнь улажу.

      – Надолго? – жуя бутерброд, уточнила Светка.

      – Недели на две, – пожала плечами Алка. – А может, на месяц, как масть пойдёт.

      Ваньке было семь лет, он выглядел паинькой, и Светка решила, что обузой племянник для неё не будет.

      – Ладно, я всё равно в отпуске, пусть живёт, – великодушно согласилась она.

      Всё началось с мелочей.

      – Не буду борщ, – сказал вечером Ванька, усаживаясь за стол. – И пельмени не буду. А винегрет тем более не буду.

      – А что будешь? – без особого интереса спросила Светка.

      – Пиццу с морепродуктами.

      – Нет у меня ни пиццы, ни морепродуктов. Не хочешь есть, ложись спать голодным, – очень просто решила проблему Светка.

      В три часа ночи её разбудил звонок. Светка открыла дверь, и посыльный вручил ей огромную коробку, разрисованную крабами, кальмарами и прочей морской гадостью. Оказалось, что со Светкиного домашнего телефона поступил заказ. Ошалевшая Светка отдала посыльному аж семьсот рублей.

      Ванька спал как младенец. Будить и бить его было как-то неправильно. Светка решила перенести беседу на утро. Она посмотрела на пиццу и почувствовала к ней отвращение.

      Но утром воспитательной беседы не получилось…

      Вместо зубной пасты в тюбике оказался клей, из душа на Светку не пролилось ни капли воды, из унитаза выскочила механическая лягушка, а из фена в лицо выстрелила мучная пыль.

      Выход получался только один – бить.

      Светка схватила ремень от юбки и помчалась за Ванькой, который заученно и бесстрастно начал маневрировать между мебелью. Он скользил между креслом, диваном, сервантом и столом, словно скользкий уж между камнями. Светка выдохлась через минуту и обессиленно упала в кресло.

      – Сволочь, – сказала она.

      – Жиртрест, – с безопасного расстояния огрызнулся Ванька.

      Если бы Светка знала, что это только начало! «Семечки», – как говорила их общая с Алкой бабушка…

      – Картошку не буду, винегрет не буду, а в особенности не буду пиццу с морепродуктами, – сказал за завтраком Ванька.

      – А что будешь? – зло прищурилась Светка, которой первый раз в жизни с утра не хотелось есть.

      – Лозанью и фруктовый торт.

      – Если позвонишь в ресторан и сделаешь заказ на дом, убью, – лаконично предупредила она Ваньку.

      – Сначала поймай, корова, – ухмыльнулся племянничек, ловко увернувшись от оплеухи.

      В то утро Светка впервые за долгое время расплакалась. Она прорыдала в ванной целых пятнадцать минут, словно несчастная женщина, узнавшая об изменах любимого. Когда она вытерлась полотенцем, на лице остались чёрные разводы. Светка так и не поняла: щёки и лоб испачкались о полотенце, или полотенце о щёки и лоб…

      К обеду у Светки выработалась чертовская осторожность.