Пифона.
Оказавшись у самых ворот храма, которые были открыты, Клеандр вошел в них первым. Тарас и остальные последовали за ним к ступенькам главной лестницы. Когда же до них оставалось не больше дюжины шагов, пифий царя поднял руку и весь отряд замер. Скрипнув колесами, остановились повозки.
Пока поднятая сандалиями пыль оседала, Тарас успел рассмотреть храмовые постройки, состоявшие из главного величественного здания, примыкавшего задней частью к скале, и множества пристроек поменьше. Посреди двора находились высеченные из белого камня статуи мойр – трех старух, следивших за судьбой греков и обрывавших эти хрупкие нити по усмотрению богов. Территория святилища Аполлона в Дельфах была довольно обширной и впечатлила Тараса, хотя тот повидал уже немало храмов в самой Спарте и тех полисах, что они миновали по пути сюда.
«А как же иначе, – подумал он, разглядывая массивные колонны у входа, державшие крышу здания, на фронтоне которого были высечены какие-то надписи, – этот храм стоит не в какой-нибудь захудалой деревеньке. И в кладовых его пожертвований, вероятно, столько, что даже сам Ксеркс, прослышав о его богатствах, спешит сюда. Да только Леонид, похоже, решил опередить персидского владыку».
Не успел он подумать об этом, как, словно в подтверждение его мыслей, из-за колоннады главного здания вышел жрец – тот самый благочестивый Эврипп, высокий бородатый мужчина в длинном гиматии, расшитом понизу золотой нитью. Его сопровождал царь Леонид, который что-то втолковывал изъявителю воли Аполлона. И, судя по долетевшим до спартанцев обрывкам разго-вора, Эвриппу эти слова не очень пришлись по нраву.
– Значит, ты все же решил их забрать из храма? – тряся бородой, уточнил жрец, бросив на царя косой взгляд. – Но ведь Аполлон ясно дал понять, что он защитит все, что принадлежит ему. Ведь ты сам объявил на всю Грецию, что спартанцы пришли защищать свои храмы, а теперь…
– Я остаюсь в Дельфах вместе со своим войском, – отрезал Леонид, – для того чтобы исполнить клятву. Мое слово твердо.
Он помолчал мгновение.
– Я заберу только то, что оставил здесь на хранение несколько лет назад, – сказал Леонид, останавливаясь у колонны, – да и то лишь часть и на время. Ты сам знаешь, что Аполлон дал мне знак действовать. И чтобы предсказанное оракулом сбылось, я должен исполнить его волю немедленно. Время не ждет.
Увидев прибывших солдат и повозки, оба жреца умолкли. Солнце блеснуло на шлеме царя спартанцев, когда он обвел взглядом тех, кого тайно вызвал сюда, но по скуластому лицу Леонида нельзя было прочесть ничего. На лице же худощавого Эвриппа еще висела маска разочарования.
Пока они молча взирали на прибывших, словно не решаясь перейти к действиям, Тарас пробежал глазами надписи на фронтоне храма, высеченные на сером камне, – «Познай самого себя» и «Ничего сверх меры», – поймав себя на мысли, что эти девизы как нельзя лучше подходили именно спартанцам.
– Воля Аполлона